История Джона Кеннеди – наша история, которую все эти годы так старались скрыть от нас. Она, как и то противостояние, которое лежит в ее основе, не менее актуальна, чем была в 1963 г. Теологическая теория оправданного насилия до сих пор правит миром. На смену холодной войне пришла ее сестра-близнец – война с терроризмом. Нас втянули в другую апокалиптическую битву с врагом, представляющимся нам абсолютным злом. Место врага занял Терроризм, сменив Коммунизм. Нам говорят, что мы можем быть в безопасности лишь в условиях угрозы роста насилия. Вновь на борьбу со злом выходит некая сила. Вновь мы видим упреждающие удары, пытки, свергнутые правительства, убийства. И все это во имя достижения окончательной победы над врагом, представляемым миру как неисправимое зло. Однако средством искупительной борьбы, использованным Джоном Кеннеди в подобном противостоянии, стал диалог с врагом. Все меняется, когда в противнике видишь человека.
Диалог, как способ урегулирования конфликта, при котором взаимоуважение побеждает страх, и таким образом желание воевать, вновь перешел в разряд еретических идей в нашей современной доминирующей политической теологии. Как результат поиск истины, а не стремление к победе над противником, может привести, как это было в случае с Кеннеди, к изоляции и смерти как изменника идеи. И этот «мученический венец», как сказал Дитрих Бонхеффер[1], есть «плата за следование за Христом». И нет лучшего повода для этого, чем возлюбить врага своего без сантиментов, но с уважением. Уважительное отношение означает признание права врага на свою правду, независимо от того, усложнит это или нет нашу жизнь. Подобное признание сильно осложнило жизнь Кеннеди и в итоге привело к его гибели, а мы остались с чувством ответственности за признание более чем очевидной правды о смерти Кеннеди.
Как показывают последние опросы, трое из четверых американцев полагают, что Кеннеди был убит в результате заговора. Факты уже долгое время указывают на наше собственное правительство. Но благодаря регулярным успешным отражениям атак Комиссией Уоррена, гипотезам об организованных преступных заговорах и обсуждениям непростого характера Кеннеди, мы в нашем обществе, где властвуют медиа, все это время плавали в темных водах неопределенности. Мы верим в то, что не сможем узнать… правду, основные моменты которой были озвучены еще первыми критиками работы Комиссии Уоррена. Не могла ли здесь крыться какая-то более глубокая причина нашего нежелания узнать правду?
А не кажется ли вам, что наша осторожность в вопросе выяснения правды об убийстве Кеннеди основана на страхе перед последствиями этой правды для него и для нас? Для Джона Кеннеди столь сильное стремление к выстраиванию диалога с нашими врагами оказалось фатальным. Если мы, как граждане страны, не хотим разобраться в этом важном историческом событии, то какой президент в XXI в. сможет найти в себе мужество, чтобы выступить против сильных мира сего и выбрать диалог вместо войны с сегодняшними врагами?
У читателя может возникнуть вопрос, почему так много внимания в книге об убийстве Джона Кеннеди уделяется монаху-созерцателю Томасу Мертону. Почему монах-траппист Томас Мертон стал моим Вергилием в этом паломничестве?
Несмотря на то, что данная книга представляет собой историко-биографическую реконструкцию, ее главная цель – погрузиться в историю намного глубже, чем мы обычно это делаем. Если, например, война – неизменная составляющая исторической реальности, то у человечества почти нет будущего. Эйнштейн сказал: «Высвобождение атомной энергии изменило все, кроме нашего сознания, и поэтому нас ждут невиданные катастрофы». Если мы не перестанем руководствоваться в наших мыслях (и действиях) стремлением решать вопросы военным путем, то человечество обречено. Томас Мертон снова и снова повторял это в самый разгар холодной войны, как и Мартин Лютер Кинг, и Джон Кеннеди. Вкладом созерцателя Томаса Мертона в непреложную истину нашего атомного века стала онтология отказа от насилия, гандистское видение реальности, способное изменить привычный для нас мир. Реальность шире, чем мы думаем. Созерцатель знает эту преобразующую истину из опыта.
Томас Мертон стал моим проводником в истории глубинного диалога, убийства и ожидаемого возрождения. И если Кеннеди – главный участник этой истории, то Мертон – ее первый очевидец и рефрен со своей уникальной концепцией, родившейся в монастыре на холмах Кентукки. С точки зрения истоков и развития это история-размышление. Благодаря вопросам Мертона и сделанным им выводам, опирающимся на независимое мнение ряда других наблюдателей, у нас есть возможность вернуться к истории Джона Кеннеди, холодной войны и трагедии в Далласе и совершить потрясающее путешествие в поисках истины. Реальность может быть шире, чем мы думаем.
1
Дитрих Бонхеффер (1906–1945) – немецкий лютеранский пастор, создатель Исповедальной церкви в Германии. Участник заговора против А. Гитлера, связной между В. Канарисом и политическими кругами в Великобритании. Казнен. Его теологические работы оказали большое влияние на развитие европейского богословия после Второй мировой войны. –