Конечно, они держались за руки, и он даже планировал совершить новый прорыв – поцеловать её перед тем, как она убежит в свой подъезд. Но пока что как-то не получалось: то он медлил, то она спешила.
И всё же эти променады ему надоели. В то время как его друзья играли в парке в банки и другие потрясающие игры, бегали потные и счастливые, орали и хохотали, а весна поливала их как из брандспойта смесью солнца, неба и свежей зелени, он влачился за Гришиной, словно калика перехожая. Что это такое – калика перехожая – он не знал. Вычитал в какой-то религиозной книжке и сразу забыл. Но потом как-то к ним в школу в одиннадцатый класс перевёлся новый ученик, долговязый такой, вечно унылый и заторможенный. Увидев его, Тихонов внезапно вспомнил:
– Калика перехожая!
С тех пор в школе так и пошло.
– Ладно, Дэн, есть доля сермяги в твоих словах! – доев бутерброд, сказал Тихонов. – Пойдём сегодня в банки. Вы меня в парке ждите, я тут разберусь и подойду.
– Вот это хорошо! – обрадовался Денисов. – А то без тебя там неинтересно.
После уроков Тихонов, настроившись решительно, ждал у выхода из школы Гришину. Он намеревался сказать ей, что сегодня не будет провожать её. Конечно, он не станет ей сообщать, что вместо этого пойдёт играть в банки. Но он и не должен перед ней отчитываться. Он же мужчина, и у него могут быть свои мужские дела, о которых он не обязан никому говорить. Он просто скажет ей, уверенно и твёрдо, глядя прямо в глаза: «Катя, извини, сегодня проводить тебя не могу».
Он запрокинул голову к небу и глубоко втянул носом воздух. Ооо, как приятен ты мир в предвкушении игры!
Наконец вышла Катя.
– Слушай… – начал он, и сразу вся его уверенность куда-то пропала, – я сегодня это…
– Что? – спросила она, подавая ему рюкзак. – Пошли, мне ещё на музыку надо успеть.
И зашагала вперёд. Он, покорно приняв рюкзак, поплёлся следом.
Что такое секс
– Тихон, а помнишь, как ты учил меня матерным словам в третьем классе? – спросил Денисов.
– Нет, не помню. Но теперь ясно, почему мы стали друзьями.
– Ты тогда в парке потихонечку так у ограды меня прижал и тихо сообщил три главных выражения. А потом добавил со значением: «Все это вместе, Дэн, и называется «секс» – вообще самое страшное матерное слово!»
– Дэн, ну вообще в этом что-то есть. Похоже, я прав был. Все наши несчастья начинаются с секса.
– Чего-то ты путаешь! Будь у меня секс, не было бы предела моему счастью.
– В том-то и дело, Дэн, в том-то и дело.
Они шагали по улице по направлению к дому Денисова. Его бабушка ждала их в гости со своим фирменным борщом. Тихонов молча о чём-то размышлял.
– Читал тут Фрейда про сны, – сказал наконец он. – Он там намекает, что половое влечение возникает уже у детей и потом портит человеку всю его жизнь. Он вроде даже где-то сказал, что необходимо излечить человечество от секса. Или что-то вроде того. И я ним согласен.
– Ты импотент что ли?
– Блин, Дэн, я серьёзно. Я понял – конец детства начинается тогда, когда просыпается сексуальность. С тех пор человеку, даже если он ещё не понимает этого, нужно только одно – трахаться. Но поскольку с этим сложно (согласись Дэн, нам же не дают на каждом углу) человек мечтает о той поре, когда он об этом даже не помышлял, как о потерянном рае. Вот такая у меня теория! Как думаешь, дадут мне Нобелевскую премию?
– После этого тебе вообще не дадут, не говоря уже о премии… И когда по-твоему заканчивается детство?
– Не знаю… Мне кажется, лет в десять-двенадцать.
Подумав, он добавил:
– А у кого-то намного раньше.
Уважай старших
Бабушка Денисова совсем не была похожа на классическую бабушку. Выглядела она отлично, как Анджелина Джоли, только в годах. С черными густыми волосами (Тихонов понимал, что они крашеные, но какая разница), хорошей для своих лет фигурой и ясным-преясным взглядом.
– Здравствуй, Лешенька, – обрадовалась она, открыв дверь, – заходите, раздевайтесь!
Дома она обычно носила длинный шёлковый халат с китайскими узорами, из-за чего Тихонов уважал её ещё больше.
– Мне Серёжа сказал, что ты любишь борщ, правда?
– Люблю, – уклончиво ответил он.
– Ну, давайте проходите на кухню, будем обедать.
– Ща, баб, – вяло отозвался Денисов, раздеваясь. Было видно, что он тяготится обществом бабушки и обедать совсем не хочет. Тихонов давно уже подозревал, что он его водит к ней в гости только потому, что на этом настаивает бабушка.
В бабушкиной квартире было очень чисто, аккуратно и уютно. Все лежало на своих местах, нигде не было пыли, ничего не отваливалось и не валялось. Странно, – думал Тихонов, – как ей удаётся поддерживать такой порядок! У него дома, например, всегда был бардак, и он не имел ни малейшего представления, как исправить эту ситуацию. Сколько ни пытался он убираться, ничего не помогало – через неделю всё опять становилось как прежде.