Борщ был божественный, хотя Тихонов и обжёгся, сразу проглотив чуть ли не кипящую ложку. Его выдали выступившие слёзы, и бабушка посоветовала:
– Ты не спеши, сейчас остынет. Сметану положи.
Денисов вообще есть не хотел и со скукой возил ложкой в тарелке.
– Знаешь, бабушка, у нас среди учителей есть такие сволочи!
– Кто, например? – поинтересовалась она со смехом. – Я кое-кого знаю из вашей школы, расскажи.
– Если честно, то почти все!
– Да ну, быть не может! Лёша, это правда?
– Вы даже не представляете, до какой степени. Особенно химичка, математичка и англичанка.
– Странно! Я знакома с Ириной Александровной и Татьяной Юрьевной, по-моему, это очень милые и интеллигентные женщины!
– Ну-ну, – кивнул Денисов. – Те ещё суки.
– Данила! – строго сказала она. – Потрудись выбирать выражения! Это тебя в школе таким словам научили?
– Это Тихонов меня научил.
– Да с вами станешь суками, как вы говорите, – вздохнула бабушка. – Школа ломает учителей. Они же в эту вашу школу пришли наивными девочками, с надеждой, верой и любовью. А с вами пообщавшись озверели… Вы ведь, я так думаю, тоже с ними не очень ласковы?
– Ну, смотря с кем! – склонив голову набок, ответил Тихонов.
– Это верно, с историчкой ты ласков! Только она с тобой нет.
– А что такое с историчкой? – не поняла бабушка.
– Да нет, ничего, Данила часто говорит сам не знает что.
– Леша, ну как борщ-то?
Он молчаливо кивнул. Отчего-то он стеснялся просто взять и сказать, что ему нравится.
Так, в приятной беседе они проводили обед. За первым последовало второе, потом чай. Разговор перешёл на литературу – любимую тему Тихонова. Вот тут-то они с бабушкой увлеклись так, что забыли обо всём остальном.
В конце концов, Денисов не выдержал:
– Всё, нам пора!
Тихонов встал из-за стола приятно возбуждённый, ему не хотелось уходить, так хорошо здесь было – с потрясающей бабушкой Денисова.
– Алексей, – сказала она на прощание, – ты самый интеллигентный молодой человек из всех, что я встречала!
Уже на лестничной площадке Тихонов вспомнил, что забыл поблагодарить её за обед.
– Дэн, – шепнул он ему на ухо, – передай потом бабушке, что борщ пи-датый!
Денисов сделал несколько шагов обратно в коридор и радостно крикнул:
– Бабушка! Тихонов просил передать, что борщ пи-датый!
– Дурак, – Тихонов закрыл лицо руками, – не буквально же!
Не кури
По пути в школу Тихонов остановился в переулке и повесил рюкзак на липовый сук. Почки липы уже распускались нежными, чуть пушистыми листочками. Если зимой деревья похожи на чудовищ, застывших в нелепых позах, замахнувшихся огромными лапами на прохожих, то весной они вдруг обращаются в добрых лохматых великанш. Да, не только среди людей, но и в мире природы работает эта вот диалектика добра и зла. Красавица и чудовище – это одно лицо. Просто когда и как смотреть.
Так рассуждал Тихонов, закуривая сигарету. В последнее время он взял себе такую вот привычку – по пути в школу курить в переулке. Это был очень укромный переулок, закрытый от взглядов посторонних деревьями, старой стеной и плотно обступающими домами.
О, как прелестна первая сигарета на свежем воздухе после утренней чашки кофе! Как приятна она и волнительна! Она воодушевляет, возносит ввысь, дарует уверенность. В её сизом дыму, словно в волшебном тумане мир сначала тает, а потом преображается – в лучшую сторону.
Правда, длится эйфория всего несколько минут – не более трёх, пока горит сигарета. После всякая радость проходит, резко уступая место неприятной слабости и лёгкому разочарованию. И в школу становится идти ещё скучнее, чем до сигареты.
Биологичка на одном из уроков рассказывала им про наркотики и наркотическую зависимость. Так вот Тихонов понял, что никотин – это не что иное, как типичный наркотик – с приходом, отходняком и ломкой. Только выражено всё это намного слабее, чем в других случаях.
Он выбросил окурок и плюнул. Не нужно мне это для счастья, – пробормотал он и поплёлся в школу.
Новый директор
Перед кабинетом истории он встретил взбудораженного Денисова:
– Тихон, ваще, такие дела! Ваще, Тихон! Ты офигеешь!