Кислов сел, как ни в чём не бывало, ничего не заметив и, похоже, ничего не почувствовав. Рыбенко, который всё это видел, вытаращил глаза в изумлении.
– Одно из двух, – прошептал он, – либо Кислов Железный человек, либо у него железная жопа.
– Это одно и то же, дурак, – закатил глаза Тихонов.
– Я слышал, есть такие люди, – сказал с задней парты умный Ерошкин, – которые ничего не чувствуют. Что-то с нервной системой.
– Вы у биологички спросите, – саркастично посоветовала Наташа Громова. – Она наверняка знает!
Тут открылась дверь и зашёл Васильков, держась за лоб.
– Извините, – промямлил он и прошёл к своей парте.
– Серёжа, что с тобой? – вежливо спросила Евдолина Парисовна. – У тебя голова болит?
– Да, немного, – ответил он, не опуская руки. – Можно я домой пойду?
Бубнов с Батоновым сдавленно заржали.
– Серёжа, конечно, иди! Зайти к медсестре по дороге!
– Ага, вот ей будет весело, – прошептал Рыбенко.
– Ой! – воскликнул Васильков. – Рюкзак пропал…
Тут Маша Петрова не выдержала:
– Да это всё они над ним издевались! Евдолина Парисовна! Эти их рук дело! – и она указала на парту Рыбенко и Тихонова. – Они у него на лбу знаете какое слово написали?
– Да-да, скажи! – заржали Бубнов и Батонов.
Евдолина Парисовна не совсем поняла, в чём суть, но догадалась, что произошло какое-то хулиганство. Она строго посмотрела на предполагаемых виновных и произнесла холодно:
– Молодые люди, выйдите вон! Директор обо всём узнает.
Тихонов и Рыбенко встали, молча собрали рюкзаки, и покинули класс. По поводу директора, конечно, можно было не волноваться, такое невозможно, чтобы Евдолина Парисовна стала докладывать про этот случай. На настроение испортилось. Стыдно было упасть в её глазах. Что она теперь будет обо мне думать? – расстроился Тихонов.
Он вышел из школы и сразу увидел рюкзак Василькова. Тот свисал на шнуре от гардины, выпущенном из кабинета биологии на третьем этаже, и болтался теперь почти на уровне земли. Прохожие с удивлением смотрели на него и шли дальше.
– Васильков! Василько-о-ов! – заорал Тихонов, подняв голову. – Тут твой рюкзак!
Спустя минуту открылось окно, выглянул красный Васильков, и втянул шнур с рюкзаком обратно.
Будь непосредственным
Алевтина Гекторовна, учительница английского, только недавно приехала из США. Там она прошла длительную стажировку и теперь считала себя настоящей американкой. С собой она привезла особый критерий оценки школьников, которому надо было соответствовать, чтобы нравится ей. Больше всего ему соответствовал Костя Титяев.
– О, Костя, он такой классный, непосредственный, настоящий американский мальчик! – говорила она, улыбаясь, закатывала большие глаза и хватала себя за груди.
Титяев и в самом деле был очень простым и легким в общении. Ничего он не стеснялся, никогда не робел и со всеми был дружелюбен. Кстати, его мама тоже преподавала английский в этой же школе, но у других классов.
А вот Тихонова и Денисова Алевтина Гекторовна не любила. Ещё бы, они совсем не походили на отвязных американских мальчиков. Тихонов вообще чуть что краснел и прятал глаза.
– Ну, Тихонов, – насмешливо могла она заметить при всех, – что потупился, как девушка?
От этого он совсем терялся, нервно ерошил волосы и морщил лоб. Все, конечно смеялись. Самое обидное, что после таких тупых замечаний кто-нибудь обязательно начинал его дразнить:
– Эй, девушка! Можно с вами познакомиться?
В общем, довольно быстро он её возненавидел и на английский совершенно забил. На уроки он приходил с книжкой, садился в глубине и читал. Денисов дал ему фантастический роман одного болгарского писателя про приключения двух подростков, землянина и инопланетянки. Тихонов с головой ушёл в это чтение, забросив даже комиксы и стихи. Так его захватила история, что он хотел быть там вместе с главными героями, а лучше на месте одного из них. Отрываясь иногда от книги и глядя в окно, поверх крыш, туда где, казалось, начинается совсем другой мир, и дома уже не такие, и люди другие, и отношения между ними иные, он с горьким сожалением мечтал о подружке-инопланетянке. С сожалением – потому что он ясно осознавал неосуществимость мечты. В свои пятнадцать лет Тихонов уже чётко понял, что интересные книжки и реальность, в которой он живёт, – две совсем разные вещи.
И почему у него нет таких отношений ни с одной девочкой? Что не так он делает? Ему казалось, что он нравится Гришиной. Да и Света Ступакова иной раз давала понять, что не прочь… И Маша Петрова была с ним ласкова. Хотя Маша Петрова ласкова была со всеми.