Разумеется, это, строго говоря, проблема местных властей. Но кто, как не он, Рэндалл Макаллен, граф Марри, член палаты лордов от своего графства, — пусть сегодня оно и называется округом — отвечает за то, что в помянутом графстве происходит?..
Мрачнея с каждой минутой, Рэндалл дослушал до конца рассказ своего двоюродного кузена Мюира о беспорядках под Элгином. На первый взгляд ничего особенного. Эль и молодое вино ударили ребятам в головы — и традиционное состязание волынщиков, переросло в этакую “демонстрацию протеста”. Как говорится, дело обычное… Но ощущение такое, что нежелательные бунтарские настроения среди молодежи нарастают с каждым днем, и, если не направить патриотический пыл горцев в некое созидательное русло, настроения эти того и гляди, выльются во что-то серьезное. Тем более что повод для недовольства есть. Отдельные источники инвестиций он и сам бы охотно перекрыл…
Задумавшись, Рэндалл пропустил мимо ушей пространные комментарии кузена. А когда вновь прислушался, Мюир рассуждал уже о другом:
— Тебе давно пора жениться, Рэндалл. Жители графства только и мечтают, чтобы в один прекрасный день погулять на твоей свадьбе. То, что ты до сих пор не обзавелся ни женой, ни наследником, нервирует людей. Да, я понимаю, что сейчас двадцатый век и графы Марри давно уже не распоряжаются в округе безраздельно… но ты же знаешь: вековые традиции в наших краях — это святое! Если пастух и пахарь знают, что в Финдхорн-хаусе по-прежнему живут графы Марри, они спят спокойнее. А твоя власть, между прочим, не пустой звук! Ты — член палаты лордов, ты защищаешь интересы родного края в английском парламенте, и всякий житель графства на тебя молиться готов — как молился на твоего отца и деда!
Рэндалл тяжело вздохнул. Как сын шотландских гор, он не мог не сочувствовать свободолюбивым настроениям своих необузданных соплеменников. Но как восемнадцатый граф Марри, получивший университетское образование и заседающий в палате лордов, он никак не мог позволить себе пойти на поводу у собственных эмоций и политических пристрастий. А что до личной жизни…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду… — негромко начал он, подходя к окну, и, взглянув вниз, на замковый двор, тут же прервался на полуслове.
На парковочной площадке спиной к нему стояла женщина. Солнце играло в огненно-рыжих волосах, зажигая огнем каждую прядку. Вот она подняла руку и нетерпеливо пригладила растрепавшуюся под ветром шевелюру. Только у одной женщины на свете волосы, словно живое пламя… На мгновение Рэндалл застыл неподвижно, точно охотник, заметивший дичь.
— Извини, Мюир, давай мы потом с тобой это обсудим.
И, не дожидаясь ответа, даже не обернувшись, Рэндалл распахнул дверь и торопливо вышел, оставив кузена в полном недоумении.
Джессика отлично знала, какие именно апартаменты отводят баронессе, когда та гостит в замке у племянника. Поразмыслив, молодая женщина решила обойти парадный вход стороной и дворецкому не докладываться. Кто-кто, а она отлично знала все ходы и выходы в замке.
Никем не замеченная Джессика проскользнула в боковую дверцу восточной башни. Стоило ей переступить порог, как на нее тут же нахлынули воспоминания. О, этот неотделимый от замка аромат — тонкий, едва уловимый запах старинной мебели, и бесценных полотен, и каменной кладки… и запах Рэндалла, до того как они предавались любви, и после того — пьянящая, опасная смесь тестостерона и прочих с трудом поддающихся описанию ароматов, что присущи только одному ему…
Или это у нее воображение чрезмерно разыгралось?
Джессика яростно зажмурилась, разгоняя навязчивый рой воспоминаний. Лучше думать о ледяных интонациях надменного голоса баронессы, о ее расчетливой жестокости — к слову сказать, подсказанной негодяем Рэндаллом, — и о пережитой боли, когда…
3
— Это и вправду ты! Так я и думал! Джессика отпрянула к стене. Глаза ее испуганно расширились.
— Рэндалл?!
Что он здесь делает? Ведь Клэр уверяла, что Рэндалл сейчас в Лондоне…
А я ведь клялась, будто ни капельки не боюсь с ним встретиться, напомнила себе молодая женщина. Разумеется! А чего мне, собственно, опасаться?
— Как говорится, нежданная гостья! В белой накрахмаленной рубашке и дорогом костюме, русые волосы аккуратно причесаны — именно таким вспоминала его Джессика долгими бессонными ночами, вся во власти, безысходного горя, не в состоянии думать ни о чем, кроме своей утраты.
А интересно, волоски на его широкой груди по-прежнему завиваются колечками, которые так приятно целовать? По-прежнему ли, выходя из душа, он похож на безупречно сложенного греческого бога?..
Негодуя на собственную слабость, Джессика попыталась привести в порядок мысли. Она уже не наивная девочка-подросток, у которой гормоны разбушевались!
— Собственно говоря, я приехала к баронессе, — воинственно вздернув подбородок, объявила Джессика.
Рэндалл недоуменно нахмурился.
— К моей тете? Но ее здесь нет. Леди Юфимия гостит в Ницце у своей кузины. А зачем она тебе? Если память мне не изменяет, вы с ней терпеть друг друга не могли, — саркастически заметил он.
Итак, Рэндалл отлично об этом знал и все же позволил своей тетке унизить ее. При воспоминании о былой обиде Джессика вспыхнула от гнева.
— У меня к ней поручение. От Клэр!
Не я ли еще совсем недавно предвкушала этот миг — миг сладкой мести? — напомнила себе Джессика. Тогда почему под пристальным взглядом Рэндалла сердце мое обрывается в груди? Какие темные у него глаза… Сейчас они кажутся едва ли не черными, хотя на самом деле серые…
Зловещее молчание грозило затянуться до бесконечности. Тишина таила в себе невысказанную угрозу.
— Что еще за поручение? Скажи мне, я ей передам.
Вот ведь самовлюбленный гордец! В семнадцать лет, по уши влюбившись в своего прекрасного принца, она готова была восхищаться даже его недостатками… Как шла ему эта аристократическая надменность! Но ныне она уже не та, что прежде.
Джессика неприязненно сощурилась, вдохнула глубже. Нет, откладывать заслуженное воздаяние она не станет!
— С превеликим удовольствием, — промолвила она. — Клэр просила сообщить бабушке о том, что вышла замуж за Джастина, моего брата. — Джессика мстительно улыбнулась. — Они, видишь ли, полюбили друг друга, и… Эй, Рэндалл, а ну, отпусти меня! — задыхаясь, потребовала молодая женщина.
Но Рэндалл так и не разомкнул пальцев, впившихся в ее плечо. Он едва ли не потащил ее за собой по просторному коридору, вдоль стен, увешанных старинными доспехами и грозного вида мечами. Вот он пинком распахнул внушительные двери, украшенные фамильным гербом графов Марри, и чуть ли не впихнул ее внутрь.
Джессика огляделась по сторонам. Это была гостиная в личных апартаментах Рэндалла. С тех пор как она была здесь в последний раз, комната почти не изменилась, зато сама Джессика, повзрослев за шесть лет, проведенных вдали от замка, смогла полнее оценить утонченную красоту интерьера. На внушительном столе красного дерева по-прежнему стояла фотография родителей и самого Рэндалла в массивной серебряной раме: очаровательный трехлетний мальчуган в матросском костюмчике держал маму и папу за руки.
Джессика невольно вспомнила, как наивно верила, будто то, что оба лишились матерей еще детьми, неким мистическим образом сближает их. Но Рэндалл потерял не только мать, но и отца — граф и графиня Марри отправились в морское путешествие и стали жертвами взрыва на яхте. Так нелепо — и так трагично!
— Клэр вышла замуж за твоего брата?! — В голосе Рэндалла звучала холодная ярость.
— Извини, если расстроила тебя, — издевательски произнесла Джессика. — Впрочем, я уверена, что ты с легкостью подыщешь ей замену.
В этом была доля правды. Даже сама Клэр не скрывала, что Рэндалл собирается жениться на ней исключительно из прагматических соображений.