И именно в этот момент на меня накатило осознание дежавю. Всё это уже было. Злость на Джелайну, неожиданно взлетевший резерв — очень вовремя взлетевший, — и это словно не мое, но очень крутое тело, и эта легкость… Всё это уже было. На Турнире. И меня снова развернуло, как иглу к магниту, и — да. Джелайна сидела у окна и смотрела на меня.
Сердце ухнуло куда-то вниз, и я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Бездумно стоял и пялился, краем сознания отмечая, как она смущается и пытается отвести взгляд. Но не может.
А потом наваждение прошло.
Я умылся из ведра и обтерся тряпицей, подсохшей со вчерашнего вечера.
Нам нужно обсудить одну очень важную тему.
Когда я поднялся на чердак, Джелайна всё также сидела у окна и выглядела очень растерянно. Не думал, что обычная тренировка может произвести на нее такое впечатление. Может, всё еще не настолько потеряно, и во вчерашнем вечере правды гораздо больше, чем галлюцинаций.
Я выдохнул.
Разговор. Сначала разговор. Мечты и фантазии всякие — это всё потом.
— Дже… — начал я, но она поморщилась. Ах, да! И это тоже было галлюцинацией. Я от досады прикусил губу и отвел взгляд в угол, где валялся неубранным мой спальник. — Лея Хольм, — произнес я решительно и снова посмотрел на нее.
Она скривилась еще сильнее:
— Уж лучше «Джелайна», — фыркнула она.
Я тоже сморщился. Скептически. А завтра она скажет, что ее опоили, окурили или просто задурили, и всё вернется, как было.
— Да ла-адно! Огнеплюй два раза в один стог не попадает! — насмешливо протянула Лайна, словно прочитав мои мысли. — Я серьезно. Уж лучше по имени, чем так.
— Как скажете, лея… — начал я по привычке, но все же передумал и тихо поправился: — Джелайна.
Как звучало ее имя! Как сладко было его произносить просто так. Не шепотом, забывшись в фантазиях. Не стоном в душе. А просто так. Обращаясь к ней.
— Ну? — вернула она меня к реальности. — Что вы хотели мне сказать?
— Я хотел спросить… — меня снова скрутило смущение, но я всё же собрался с силами: — Джелайна, вы вчера вечером что-то встретили в лесу, или мне показалось?
Вот! У меня получилось! Безо всяких травок и вообще веников!
Преподавательница застыла лицом.
Я только успел подумать про стог, в который огнеплюй действительно дважды не попадает (второй раз некуда уже попадать), но снизу раздался скрип половиц и бодрая дробь выпускаемых бабулькой газов. Мы синхронно фыркнули. Нехорошо, конечно, пожилой человек…
Тем временем дверца в комнату заскрипела, и снизу раздался не менее скрипучий голос бабы Тои:
— Чего, молодежь, не спится?
— Непривычные мы долго спать, — подала голос Джелайна, свешиваясь в люк.
— А и то верно! — скрипуче согласилась баба Тоя. — Кей, ты печку обещал посмотреть. Дымит, зараза!
— Бабулечка, — умоляющим голосом продолжила преподавательница. — Это обязательно, но можно мы сначала по лесу прогуляемся? Вы вчера столько про грибы-ягоды наговорили, у меня прямо руки чешутся.
— Заразу каку-та мне привезли, чё ле? — подозрительно спросила баба Тоя. — Чёйт енто у тебя руки чешутся?
Джелайна поднялась от люка и одними губами, смеясь, проартикулировала: «Аллергия, наверное!» И ткнула взглядом в разбросанные травы.
Но вслух ответила, разумеется, другое:
— Что вы, что вы! Я здорова, как толстогузый жабоморд после сытного обеда. А печку Кейрат починит. Он и крыльцо поправит, как обещал. Вот вернется из леса — и поправит сразу.
Тут она перевела насмешливый взгляд на меня.
— Конечно, бабуль! — снова пообещал я.
Чем сильнее выложусь, тем легче усну. Главное, «веник» попросить не забыть.
— Так чаго ж тянуть? — заскрипела старушка. — В печке можно было бы и кашу поставить томиться.
В последних словах прозвучало что-то мечтательное.
— А мы с утра не завтракаем! — с тонко-мстительными нотками ответила Джелайна. Бабулька, что-то недовольно бормоча под нос, хлопнула входной дверью. — Собирайтесь, Торнсен. Вас куда послали?
— В лес? — предположил я.
— На практику! Вас послали на практику по тварезнанию. Вот туда-то мы с вами и пойдем. С тварями знакомиться, — преувеличенно бодро завершила она. — Вы только хлеб с салом взять не забудьте, — заговорщицким шепотом добавила Джелайна.
Пока она копалась в своем рюкзаке, я незаметно коснулся лба двумя пальцами, отправляя благодарность Дайне. Всё-таки дело сдвинулось с мертвой точки.