С точки зрения Тацуи то, что Маюми была настолько шокирована, удивляло намного больше.
Международная антимагическая политическая организация «Бланш».
Их идеология взывала к тому, чтобы политические режимы прекратили поощрение волшебников и устранили неравенство между волшебниками и обычными.
Однако сама идея, что волшебники получают поощрение от властей страны, была лживой.
Если точнее: так как волшебники рассматривались как инструменты для использования в военных и других ветвях власти, то стоило сказать, что они получают «негуманные» привилегии.
Всё потому, что в соседней от Японии стране было самое большое население в мире, поэтому если невозможно достичь количественного превосходства войск, то нужно достигать качественного.
Волшебники, служащие в армии, действительно получали высокую зарплату. Но это была компенсация за большую нагрузку и возможные риски.
Критика, высказываемая антимагическими организациями, основывалась на отсутствии привилегий для своих, что и вызывало появление оппозиционных организаций, среди которых «Бланш» проявляла наибольшую активность.
Им способствовали принятые законы о разрешении критики правительства. Их не могли запретить или разогнать.
Исторически сложилось так, что антимагические протесты шли рука об руку с преступной деятельностью. В настоящее время некоторые из этих организаций стали террористическими.
«Бланш» была живым примером таких организаций. Департамент общественной безопасности объявил её вне закона.
К тому же браслеты, которые были на некоторых учениках во время нападений на Тацую, были эмблемой «Эгалита» — одной из подчиненной «Бланш» организации.
В настоящее время, прямой связи между «Эгалит» и «Бланш» не наблюдается, но использование имени «Бланш» было довольно эффективным методом при наборе оппозиционной молодежи.
Каждый, кто интересовался подобными вещами, знал это.
Точное количество людей, проникших на территорию школы, было неизвестно, не говоря о том, что именно ученики были ответственны за нападения.
Однако эти лазутчики обладали боевыми навыками и не являлись обычными идеологическими сторонниками, что говорило об их обширной информационной подготовке, направленной против Первой старшей школы.
— Ничего хорошего из этого не выйдет. Хм, я не критикую Президента, просто говорю о том, что подход правительства слишком неэффективен.
От утешительных слов Тацуи легче Маюми не стало.
— ...нет, ты прав, Тацуя-кун. Пока организации, видящие в волшебниках врагов, существуют — вне зависимости от их благоразумности — вместо их сокрытия, мы должны раскрывать всю правду и обмениваться с ними информацией… Мы избегаем прямого противостояния… Нет, мы бежим от него!
Её тон стал самокритичным.
— Ну, ничего не поделаешь.
Столь либеральный ответ был дан ледяным тоном.
— Это государственная школа. И любая активность школьников или членов школьного совета жестко ограничена государственной политикой.
— Э?
Сказанный ледяным голосом комментарий очень плохо воспринимался мозгом, и Маюми могла лишь невыразительно смотреть на Тацую.
— ...другими словами, несмотря на твою позицию Президента, всё, что ты можешь — вести дела в секрете от всех.
Глядя на Тацую, который смотрел в другую сторону, Мари чуть изогнула губы.
— Хо хо, так даже Тацуя-кун бывает нежным.
— Но именно он довел Президента до такого состояния... — тихо прошептала Азуса.
Мари сразу же продолжила натиск.
— Сначала опустить на самое дно, а потом самому же и вытащить — довольно известный трюк жиголо. Даже Маюми может перед этим не устоять. Нам нельзя недооценивать Тацую-куна.
— П-подожди, Мари, не смей говорить столь странные вещи!
— Ты вся покраснела, Маюми.
— Мари!
Президент школьного совета и Глава дисциплинарного комитета стали обмениваться взглядами.
В это время Тацуя посмотрел в потолок с непроницаемым выражением.
Даже зная, что в это время собственная сестра буравит его ледяным взглядом, единственное, что он мог сделать — не замечать её.
— Так... время возвращаться в класс. Пошли, Миюки.
Тацуя озвучил своё намерение всё ещё спорящим Маюми и Мари, а затем встал со своего стула.
Плохое настроение Миюки было разрушено лаской Тацуи.
Даже вид совершенно красной Азусы, сбежавшей к терминалу в углу комнаты, абсолютно не волновал его.
— Ах, Тацуя-кун, подожди секундочку. Так, Маюми, стоп, остановись, мне надо сказать кое-что важное.
— ...может лучше дождаться окончания занятий, тогда мы сможем всё нормально обсудить.