За ним грациозно следовала стройная фигура, держа в руке CAD в форме терминала.
Брат и сестра своим видом вызывали восхищение, которое заставляло забыть, что кое-кого поймали на месте преступления.
— Шиба-кун... — Саяка тихо прошептала, в то время как кто-то поднял правую руку.
Они не собирались сдаваться. Один из компаньонов нацелил пистолет на её кохая.
И этот мужчина не являлся учеником Первой школы.
Он вообще не был учеником.
Его направил сюда старший брат Цукасы, их лидер.
И он, специально отправленный их лидером, явно намеревался убить.
Саяка беззвучно закричала от ужаса.
Она хотела остановить всё это, но не могла кричать. Руки словно заледенели.
Она становилась соучастницей в убийстве — Саяка была настолько напугана этим, что руки бешено затрясло.
Однако, пуля, которая могла легко забрать чью-то жизнь, так и не вылетела из дула.
Его правая рука с силой обхватила пистолет — нет, не так — пистолет впечатало в его руку.
Правая рука мужчины покрылась фиолетовым свечением.
— Пожалуйста, воздержитесь в дальнейшем от глупых действий. Я не смогу оставаться милосердной к тем, кто хочет навредить Онии-саме.
Её голос был убийственно тих и так же серьезен.
Словно он звучал от кого-то другого человека.
Она испускала ауру неуязвимости, будто любое действие против неё будет бесполезным.
Её голос разлагал любые попытки сопротивления.
В тот же миг жестокие слова Тацуи проникли в уши запуганной Саяки:
— Вот она, реальность, Мибу-сэмпай.
— Э?..
— Мир, где все будут равны, просто невозможен. Если бы существовал такой мир, то в нём бы полностью обесценились таланты и способности, и тогда бы в нём все одинаково холодно относились друг к другу. Мибу-сэмпай, ты и сама это понимаешь, не так ли? Никто не способен относится ко всем одинаково. Это возможно только если искусно лгать и вводить других в заблуждение.
Отчаянье на лице Саяки постепенно усиливалось.
В пустых глазах стоящего перед ней кохая она могла заметить слабый лучик...
— Мибу-сэмпай, вас всего лишь использовали для кражи неопубликованных исследовательских данных, хранящихся в магических университетах. Вот она, правда, скрывающаяся за вашими величественными идеалами.
...жалости?
— Почему? Почему всё так обернулось?
Когда она поняла его слова, всё эмоции Саяки вырвались наружу.
— Что плохого в устранении различий? Что плохого в мечтах о равенстве? Различия действительно существуют! Это не просто мои заблуждения. И я их презираю. На меня кидали презрительные взгляды. Я слышала, как они обзывали меня. Что плохого в желании убрать всё это? Ты такой же как и я! Они сравнивают тебя с твоей супер талантливой сестрой. И тебя проведут через все эти унижения. И на тебя налепят ярлык полного дурака!
Крики Саяки продолжали вырываться из неё.
Из самых глубин её души.
И ни один из этих жалобных криков не достигал Тацуи. Его сердце не отвечало на эти слова. Всё потому, что Тацуя попросту принял все эти доводы за приемлемую реальность.
Поэтому Тацуя буквально понимал «смысл» её слов и «причину» её криков. Перед ним стояла отчаявшаяся девушка. Это было единственной вещью, которую него отняли.
Жалость, которую Саяка разглядела в его глазах, была простой иллюзией, навеянной ей крайней подавленностью.
Её крики не могли достигнуть юного мужского сердца, но проникли в сердце юной девушки, стоящей рядом с ним.
— Я никогда не буду презирать Онии-саму, — спокойно сказала она. Однако в её голосе было столько эмоций, что их хватило на подавление криков Саяки — чистая ярость скрывалась под слоями спокойствия. — Моя любовь и уважение к Онии-саме никогда не изменится, даже если кто-либо другой будет оскорблять или презирать моего брата.
— ...Ты... — Саяка потеряла дар речи.
Саяка не могла ни ответить, ни просто это обдумать слова Миюки
— Моя любовь и уважение не зависят от силы магии. В глазах всего мира моя магия многократно сильнее магии Онии-самы. Но это никак не повлияет на мою любовь и уважение к нему. По сравнению с моими чувствами к Онии-саме, все остальные вещи становятся обычными и бессмысленными. Потому что я знаю, что магия представляет всего лишь маленькую частичку Онии-самы.
— ...
— Любой может оскорбить Онии-саму? Для меня это и впрямь невыносимая наглость. Лишь невежественные дураки могут очернять Онии-саму. Но вместе с тем, по сравнению с незначительным числом гнилых людей, существует больше, нет, намного больше людей, которые признают превосходящие таланты Онии-самы. Мибу-сэмпай, ты воистину жалкая.