После такого печального рассказа, впору бы проникнуться желанием успокоить бедную женщину, нежно погладить ее по мягкому плечу, незаслуженно лишенному ласки, и напророчить ей, что еще все образуется. Но Лариса Андреевна сидела со своими букетами и пакетами на заднем сидении, и Сергей Львович не мог погладить ее по плечу. А если просто сказать, и не погладить, получится не то. Поэтому он молчал. Но ту мысль, которую готов был озвучить Сергей Львович, высказала сама Лариса Андреевна. И выразилась прямо. Под несмелый шорох целлофана, обернувшего цветы, она смело сообщила, что на роль соломенной вдовы не подписывалась. Сергей Львович посмотрел в зеркало заднего вида и понял, что она и не думает шутить. Но он молчал. Нужно было искать место парковки. Они уже почти подъехали к ее дому. Дом Ларисы Андреевны находился через весь город от его дома. Старые двухэтажные дома. И Сергей Львович подумал, что тут плотность населения небольшая и меньше вероятность попасться на глаза знакомым. Это что касается пространства. Что касается вопроса времени, когда он возвращался домой за полночь после авралов на работе, жена относилась к этому как к неизбежному приложению к его денежной должности. Так что и время, и пространство были за сближение с Ларисой Андреевной. Кроме этого еще одно. Когда он, отработав после института положенное, вернулся в свой город, отец воспротивился. Чтобы он устраивался к нему на завод. Будут думать, что это он сына протолкнул. Сергей и не настаивал. Заводов в их городе хватало. А теперь с Ларисой Андреевной, то, что отец с ним вместе не работает, давало одни плюсы.
Он помогал ей выйти из машины, но у двери своей квартиры она сказала.
– К себе вас не приглашаю, извините. Муж дома. Полезнее, чтобы мои личные знакомые оставались для него так сказать, за бортом.
Значит, она свое производственное знакомство с ним уже передвинула в раздел личных? Об этом сказал еще ее взгляд в зеркале заднего вида. Но зеркало заднего вида не коварная штука. Будешь разглядывать – кого-нибудь собьешь. А тут тебе говорят почти открытым текстом. А он и не надеялся, что она сразу позовет его в гости.
При муже, с головой нырнувшем в сюрреализм, и жене, брошенной на волю волн реализма, ее, как щепку, подхватывает этими волнами и выносит на далекие скрытые от мужа берега. Она позвала не сразу, но довольно скоро. Все было обставлено, как в детективе. Он подвез ее к выставке на побережье ее мужа. Выставка работала по выходным. И она из машины указала Сергею на объект. После этого Сергей, если оказывался в выходной в центре, сначала сверялся на выставке, там ли объект, а уж потом звонил ей.
Знал бы это ее муж, не улыбался Сергею бы так приветливо, когда тот подходил к его шедеврам.
Механизм их встреч оказался прост и четок, как простая зубчатая передача. Два зуба встретились, прокатились друг по другу и расстались, чтобы потом встретиться вновь. На работе никто ни о чем не догадывался.
Лучше всего для встреч подходила суббота. Муж-сюрреалист в это время перебивался бутербродом и чаем из термоса на арт-базаре, с надеждой глядел на забредших зевак и томился жаждой признания. Но время было строго расписано. Сын Ларисы Андреевны мог вернуться из школы.
Встречи были нечасты. Пока все шло без сучка и задоринки. Если Сергей в пятницу обнаруживал, что субботний расклад сойдется, он прямо на работе подходил к Ларисе с кратким деловым предложением: ты как? Остальное не требовало уточнений.
Получив добро, Сергей заезжал в субботу утром на рынок художников, окончательно удостовериться. А объект, выделяя Сергея из многих, приветливо кивал ему. Еще бы, купил одну из его картин. Сергей же считал, что этой покупкой он убил сразу двух зайцев. Покупка еще больше привяжет объект к выставке. Кроме этого это завуалированный подарок Ларисе. Правда, ее реакция оказалась отрицательной. Она сообщила, что после этого муж возомнил себя гением, и несколько дней попрекал ее тем, что она его не понимает. Наташа же, жена Сергея, глянув на его приобретение, сказала, чтобы он не мечтал повесить этот бред в квартире. Сергею пришлось сплавить полотно. И на день рождения Валерки Егорова картина пошла в качестве оригинального подарка. Подарок оказался настолько оригинальным, что Валеркина жена тоже запретила ему вешать картину в квартире. Картина так и зависла в Валеркином кабинете. И служила свою службу. Потому что когда к Валерке вдруг заскакивал разъяренный главный инженер, он успевал выкрикнуть только несколько жестких фраз, потом начинал разглядывать картину, начинал искать смысл и успокаивался.