Прошло не меньше месяца. Сергей все реже вспоминал про Венин колокольчик. Но вот он зашел к родителям, и мама попросила его выскочить за продуктами и в придачу дала квитанцию, взять из починки туфли. Что-то долго, подумал Сергей. Вене уже положено было сделать. И тут ему пришло на ум, что это может быть, у родителей такой хитроумный ход конем. Специально не брали. Ждали, чтобы именно Сережу послать к Вене. А тот уж начнет его обрабатывать, обволакивать своими байками. И тут пришло ему в голову, что и сдать свои туфли отец мог в любой день. А почему понес их к Вене, когда пошел в город вместе с Сергеем? Случайность? А как Веня тогда лукаво посмотрел и спросил, женат ли Сергей, так чтобы и он слышал? Ну, если евреи имеют на него виды, они заблуждаются
Посмотрев на квитанцию, Веня, некоторое время рыскал по полкам, наконец, сказал, что туфли так долго лежали, что он, наверное, отнес их в кладовку. Это рядом. Секундное дело. Сергей ждал в мастерской. Дело оказалось не секундным. Зашла женщина с босоножками в починку. Сергей объяснил, что сапожник сейчас придет. Потом зашла девушка, спросила Веню, но, ждать не стала. Наконец вернулся Веня. Принес туфли, отдал, просил передать привет отцу.
– Ну как молодой человек? Мой колокольчик вам еще не звонил?
– Не звонил, – буркнул Сергей.
– У вас, молодой человек каблуки стерлись.
И это были последние Венины слова, обращенные к Сергею
Про колокольчик Веня не ошибался. Бабушка с квартирой оставила Сереже ненужную ему славу. Через какое-то время он понял, что соседи во дворе знают, что он живет в квартире своей покойной бабушки. А бабушка – врач-еврейка. Оказалось, что бабушка оставила после себя такую славу, что ее помнили и в соседних дворах. Да, говорили, что врачом она была толковым, чуть ни кудесницей, но всегда не забывали сказать, что была она еврейкой. А вот это было лишним. Национальность тут при чем? Внук врача – нормально. И хватит. Он вот – сын инженеров. И никого не интересует национальность его родителей. Да чего в них и копаться? Мама – до корней ничего предосудительного. И папа пусть наполовину русский, но важна именно эта половина. И его никто не попрекает другой половиной. Это потому что они не привязаны к бабушкиной квартире. А Сережа привязан и ему частенько о бабушке поминают. Конечно, хвалят бабушку, но не забудут ввернуть: такой хороший врач, а еврейка. Вот такую бабушка оставила память о себе. И Сережа подумал, что самый лучший выход – обмен.
Родители его не поняли. По какой причине ему хочется уехать из центра города? Квартира хорошая. Сталинская. Второй этаж. Пусть однокомнатная, но комната большая. Ванна и туалет. И коридор просторный и чуланчик есть. ему одному – живи и радуйся. Мама немного обиделась. Может быть, он хочет подальше от родителей? Хорошо, если уж меняться, так на что-то лучшее. Но на это денег нет.
Сережа не раскрывал истиной причины желания обменяться. И скажи – родители не поняли бы. Они просто не были в Сережином положении. И обмен оставался далекой мечтой. Сережа к своему положению внука врача-еврейки понемногу притерпелся. Но вспомнил об обмене, когда, когда Веня сказал о еврейском колокольчике
Он вспомнил о колокольчике довольно скоро. Как-то Наташа что-то нелестное ляпнула про евреев. Конечно, Сергей промолчал. Но с того момента его к ней привязанность пошла на спад. Тут он заметил, что и привязанности особой не было. Да, Наташа подходила под емкое определение, какое давал своей подруге Михайлов из Сережиного отдела. Не красотка, но чувствует меру. В меру развратна и в меру скромна. Михайлов не рекламировал свою подругу. Она не работала на заводе. Никогда не светилась на заводских культурных мероприятиях типа коллективных выездов за город и прочего. Сережа ее увидел вместе с Михайловым случайно на улице. Знакомое лицо. Он встречал эту женщину в городе. Не знал, что это подруга Михайлова. Когда он ее видел в городе одну, не обращал никакого внимания. Внешне рядовая женщина. Но увидев ее с Михайловым, Сергей задумался, в какую же меру она развратна. Что для Михайлова являлось мерой? Конечно, об этом не спрашивают. Но когда Сергей сошелся с Наташей, он вспомнил слова Михайлова. Наташа, достаточно раскованная в постели, и выверяющая каждый шаг во всем остальном, сумела не попасться даже под бдительное око Сережиной мамы. И Сергея это удовлетворяло. Но вдруг он подумал, что ведь это ни к чему не приведет. Не женится же он на ней. Так чего мозги ей пудрить. Почему подумал? Зазвонил Венин колокольчик?