Утром в субботу, чуть раньше 9, зашел в приемную и доложил секретарю, кто я такой и зачем явился. Ровно в девять меня пригласили к Чураеву. После знакомства он спросил, как живут челябинцы, на что больше всего жалуются, спросил о ценах на рынках, поинтересовался заводом, его показателями. В конце полуторачасовой беседы сказал, что мне предстоит встретиться с одним из секретарей ЦК. Я просил организовать встречу в этот же день, чтобы не задерживаться до понедельника. Он обещал. О причине моего вызова в ЦК ни слова не сказал. Вскоре меня пригласили на пятый этаж к одному из секретарей ЦК. Беседа длилась минут двадцать и носила общий характер. Зачем меня пригласили, тоже не было сказано.
Совершенно заинтригованный и сбитый с толку, я опять зашел в приемную Чураева и попросил секретаря спросить его: могу ли я уезжать домой? Он зашел и буквально через минуту вышел и говорит, что я свободен.
С этим я ушел из здания ЦК на Старой площади в полном недоумении и в тот же день улетел в Челябинск.
Во вторник мне позвонил Беспалов и поинтересовался результатами поездки в Москву. Я рассказал обо всех встречах и разговорах в ЦК и честно признался, что абсолютно ничего не понял. Все это я выложил с возмущением, эмоционально.
Он меня успокоил и сказал, что Николай Васильевич Лаптев обо всем мне скажет, он меня обязательно примет. На следующий день по ВЧ звонит Лаптев и просит подъехать к нему в обком.
В три часа дня я был у Лаптева. Он сначала попросил рассказать, с кем я беседовал в ЦК и о чем. Я был крайне удивлен и не понимал, почему со мной и здесь, и в Москве ведут беседы, а для какой цели, я не знаю до сих пор. Я работаю на оборонном заводе, все у нас с грифом секретности, я привык работать на секретных заводах, но такой секретности я еще не встречал. О чем и сказал Лаптеву.
Лаптев посмеялся, а затем сказал, что сейчас мне все расскажет.
И начал рассказывать. Он сказал, что в ближайшее время состоится пленум обкома партии, на котором будут заслушаны областное управление сельского хозяйства и руководители районов по вопросу готовности колхозов и совхозов к уборке.
Будет рассмотрен также и организационный вопрос избрание секретаря обкома по промышленности и строительству. После этого мне стало понятно, зачем меня вызывали в Москву.
Я, правда, снова удивился, почему даже не спросили моего согласия. На что Лаптев ответил, что при подборе на такой пост главное не согласие работника, а его политические и деловые качества. «Мы руководствуемся прежде всего Уставом партии, а он гласит, что каждый коммунист может быть избран на руководящую работу». Мое желание трудиться по специальности на инженерно–технической или инженерно–хозяйственной работе, естественно, не было принято во внимание.
В заключение он назвал пока приблизительную дату созыва пленума обкома и выразил уверенность, что пленум поддержит предложение о моем избрании секретарем обкома.
Пленум состоялся во второй половине августа 1954 года. Вторым вопросом Лаптев сообщил пленуму обкома о необходимости доизбрать одного секретаря обкома по промышленности. Возражений не было. Далее он сказал, что секретариат, бюро обкома вместе с отделом оргпартработы ЦК скрупулезно занимались подбором кандидатуры на этот пост и пришли к единодушному решению рекомендовать на этот пост меня. Я был избран секретарем обкома единогласно.
После избрания я испытывал какое‑то двойственное чувство: с одной стороны, не хотелось уходить с производства, а с другой ― были удовлетворение и радость за оказанное высокое доверие.
Челябинская область― одна из самых больших не только в России, но и в Союзе. По объему промышленного производства она занимала пятое место в России и шестое ― в СССР. Партийная организация области была одной из крупнейших в стране. Там были высокая принципиальность, дисциплина, требовательность к каждому коммунисту, независимо от того, кем и где он работал, соблюдались моральные и нравственные требования. Я горжусь, что жил и работал в таких коллективах, в такой партийной организации.
Много еще можно сказать доброго о Челябинской области, о людях. Из этой области вышло немало крупных партийных и государственных деятелей. Она также стала кузницей кадров для других регионов, центральных организаций и учреждений Советского Союза.
С заводом я расставался с большой грустью. За пять лет удалось вывести завод из тяжелого финансового состояния и превратить в рентабельно работающий. Много сил ушло на улучшение социальных и бытовых проблем. В парткоме решили пригласить после работы в зал заседаний заводоуправления начальников цехов, отделов и служб, руководителей общественных организаций.