— Вы можете присесть в холле, — указал ей коллега того, к кому она приехала. Ника уже наметилась на диван, когда услышала вдалеке, где-то в раздевалке или, может быть, в гардеробной, голос Тимура. Она и забыла, что он тоже обитает тут! Его не хватало ещё сейчас! Что же делать? Нет, она решительно не хочет его видеть в этот час.
— А можно подождать в гримерной Константина? Чтобы никому не мешать, — поинтересовалась женщина, скользнув за угол из коридора, чтобы её не мог увидеть Баскаев, если высунется из какой-либо комнаты, — у него она есть?
— Да, пожалуйста… — парень сдвинулся и указал на дверь, за которой стояла тишина, — можете побыть там.
— Спасибо, — вежливо улыбнувшись, Ника поспешила исчезнуть с просматриваемого пространства. Нырнув в гримёрную на несколько человек, судя по четырём стульям напротив четырёх зеркал, она прикрыла за собой и спокойно выдохнула.
Во всей обстановке одного из столиков просматривался Костя, что-то было такое, разоблачающее хозяина. С любопытством и приятной завороженностью, преподавательница пересекла комнату от края до края, ничего не трогая, но внимательно рассматривая. Книги по социологии и психологии, тетради, стопка дисков и пустая бутылка из-под вина у одного из столов, очень оригинально. Что-то одновременно очень молодое и в то же время взрослое совмещалось и перекрещивалось на каждом сантиметре пространства. Неизвестно, сам ли Костя занимался приведением своего места в порядок, но даже оно подходили под его характер. Ника встала перед выбором, куда присесть и, отругав себя за крамольные поползновения, отошла к другому стулу, явно Косте не принадлежавшему, на который опустилась. Говорят, что поклонниц и посторонних сюда не пускают, так ли это? И вот она, чтобы занять себя чем-нибудь, представляет, как он тут сидит, один, с закрытыми глазами, уставший после лекций, с легкой деревянностью головы после выпитого с вечера. Ника отвернулась к черной пустоте голых стен. Как скоро приедет Костя? Изучая его вещи и предметы, которыми он пользовался ежедневно, она почти забыла с какой целью приехала. Если бы можно было забыть об этой цели вовсе!
Время неумолимо бежало, но Ника, положив руки на сумочку, лежавшую на коленях, застыла, недвижимая, прислушиваясь к звукам извне. Где же ты, Костя? Наверное, на репетиции… он говорил про занятия по вокалу. О! Хлопнула входная дверь. Женщина с первого раза запомнила её звук и узнала безошибочно. А вот и шаги, негромкие — наверняка его, — и вот, дверная ручка была взята с той стороны и стала поворачиваться. Ника поднялась.
— Костя! — только что вошедший парень едва успел разуться и направлялся в гримёрку, чтобы скинуть рюкзак и отправиться на грим. Но его остановил голос Тимура. Пришлось остановиться на пороге и обернуться. Отпустив дверную ручку. — Я тебя ждал.
— А что случилось? — не дрогнув, уставился на него Костя. Вокруг никого не было, но старший друг всё равно подошел впритык, как дворцовый заговорщик, готовящий переворот и смену династии.
— Ты рассказал Нике? — Молодой человек поджал губы, неприятно возвращенный туда, куда ему не хотелось — в пучину обмана. Опять это пари! Он покачал головой. — Тогда почему она мне не поднимает трубку?
— А я откуда знаю?! Это не мои проблемы, — Костя дернул верхней губой, не то сдержав презрение, не то радость от того, что его соперник скатился с вершины успеха. Если вообще там был.
— И твои тоже. Мы же договорились, что ты расскажешь о споре! Или это сделаю я.
— Тимур…
— Когда ты намерен это сделать? — напирал тот.
— Я не намерен этого делать, — твердо обрубил студент.
— Как так?
— Вот так. Я не стану говорить Нике о нашем споре, даже если ты попытаешься заставить меня это сделать. И тебе рассказывать ей о нём я не дам.
— Каким образом? Ты ей что-то наговорил обо мне? Поэтому она не поднимает?
— Я не поступил бы так грязно, — Костя выдохнул, опершись на стену, — я думаю, что она не поднимает из-за тебя самого, и я тут ни при чем. Но! На самом деле, не смей ей говорить, что мы спорили на неё. Я тебе запрещаю.
— И как ты меня остановишь? Что ты сделаешь? — сдвинул брови Тимур, попытавшись принять грозный вид. Но не за того он взялся, и здесь это не срабатывало.
— Ты хотел, чтобы я оставил её на время или обидел, не так ли? Я готов. Я могу сослаться на занятость и исчезнуть на пару недель, я готов выкинуть какой-нибудь противный номер, но! Не смей. Говорить. Ей. Ничего.