Но мать не торопится. Выходит из комнаты и останавливается на другом конце коридора. Молча глядит на отца и только все туже натягивает на плечи свой белый оренбургский платок. Отец тоже молчит. Тоже смотрит на нее. А потом почему-то опускает глаза…
А вскоре опять исчезает. В то лето на дачу мы не поехали. Мать сказала:
— Твой отец, Юлька, больше не приедет.
— Как это «не приедет»?
— Так… Нет у тебя больше отца.
— Как это «нет»?
До меня не сразу дошло, что отца я больше не увижу. А потом дошло:
— Погиб?
— Да… Погиб во время кросса, — выдавила из себя мать.
Я убежала и заперлась в своей комнате. Целый день мать не могла ко мне достучаться, а к вечеру сломала дверь. Говорят, у меня началась сильная лихорадка, хотели положить в больницу. Но мать не дала. Сама выходила.
Когда поправилась, я часто вспоминала эти слова — «погиб во время кросса». И даже чуточку гордилась, потому что это звучало почти как «погиб смертью храбрых». А оказалось — мне соврали. Обманули и предали. И узнала я об этом только полгода спустя. И не от матери, не от кого-нибудь из близких. А от одной из близничек. Когда Ширя-штык подстерегла меня по пути в школу. «Ой, что я знаю! Что знаю! Я знаю, с кем он тогда был!» — «Кто „он“?» — не поняла я. «Ну, твой отец». — «Когда „тогда“?» — «Ну, в то лето. В Гагре. Он был с моей двоюродной сестрой Танькой».
— Врешь! Он погиб геройской смертью.
— Сама врешь! — надула губы Ширя-штык и заторопилась рассказать мне то, что удалось ей подслушать: отец не разбился на своей «Яве», но попал в аварию. В горах, на извилистых Кавказских дорогах. И приехал туда он не на сборы, а для того, чтобы показать Таньке, манекенщице из Дома моделей, систему ресторанного обслуживания в солнечной Грузии. Таньку выбросило с заднего сиденья на развесистую крону какого-то дерева, и она отделалась легкими ушибами. Отец пострадал больше. Долго лежал в больнице, но теперь уже все в порядке. Здоров, живет с молодой женой Татьяной в той же Гагре.
— Танька пишет, что он стал пить. «Но я его отучу…»
Ширин острый, как штык, нос дергался от удовольствия. Ох, как мне хотелось съездить по этому противному длинному носу, расплющить его, вбить его в ее противное лицо, чтобы он уже никогда, никогда в жизни не торчал и не дергался. Расколотить, расколошматить всю ее отвратительную прыщавую рожу.
Но я сдержалась.
— Врешь, — сказала ей холодно. — Мой отец погиб во время ралли. В Индонезии, близ вулкана Килиманджаро.
— Врешь, Килиманджаро в Африке, — ее узкие глазки сделались еще уже.
— В Индонезии тоже есть, надо бы знать. Недаром у тебя по географии сплошные пары с натяжкой… — мне даже удалось усмехнуться. — Отец был лидером международных соревнований. Но один из иностранцев, Ли-Чхи, кажется, сделал завал. Отец через него перескочил, но его стало крестить на колее. А потом подсекло на льду. Слетела цепь, и его поволокло, мотоцикл впереди, а он под ним, на льду…
— Врешь! — завизжала Ширя-штык, — в Индонезии — и лед?! Врешь!
— Дура! Это же международные соревнования, искусственный лед. Специально сделали. Чтобы повысить степень сложности.
Я вынуждена была выворачиваться и терпеть перед собой эту мерзкую мордофизию. Все потому, что они мне ничего не сказали. Ни мать, ни отец. Ведь он мог бы прийти, взять меня на колени: «Понимаешь, Юлька, так уж получилось: крутой поворот». И я бы все поняла. И может быть, даже простила. Ну пусть не сразу, потом… Во всяком случае, это было бы честно. И достойно лучшего гонщика. А не так унизительно, как теперь…
— …а еще там было два трамплина и два поворота. Его подсекло на последнем круге, бензин из бака вылился прямо на отца. Одежда на нем воспламенилась от случайной искры, и в считанные минуты его не стало, — продолжала я разворачивать перед Ширей картину его геройской гибели. Ширя и не верила, и в то же время верила, стояла и обалдело хлопала своими щелочками. — А прах, по его желанию, развеяли в море, а часть утопили в реке. В этой… Гвадалквивир.
— Врешь! — завизжала Ширя-штык. — Гвадалквивир в Испании. Еще песня такая есть!
— Ну и что? В Испании, конечно. В Андалузских горах. Отец всегда любил Андалузские горы. Посмертно его наградили орденом Почетного легиона. А нам с матерью до сих пор поступают соболезнования от друзей и знакомых покойного со всего мира. В частности, из штата Вирджиния. Вчера, например, принесли конверт с королевской печатью…