– Но он несколько дней не появляется! – возмутилась Гаврюша.
– Жилец не обязан уведомлять вас о своих перемещениях. Может, он на работе ночует. В отеле. У знакомых.
Как же по-свински устроен человек: полчаса назад я смотрела на бурый угол потолка, на трясущуюся Гаврюшу, на растерянную бабушку, и у меня пальцы леденели от ужаса. Сейчас лейтенант Есенин доступно объяснял, что ужасаться нечему, и я даже огорчилась. В отеле ночует – какая тоска. Нет, пусть этот таинственный сосед живет триста лет, конечно. Но мог бы ради приличия оказаться каким-нибудь незаконным торговцем антиквариатом.
– А как же кровь? – не сдавалась Гаврюша.
– Я извиняюсь, вы представляете, сколько крови должно вытечь из человека, чтобы протекло на нижний этаж? – Есенин окинул взглядом меня, бабушку и Гаврюшу. – Не, если нас с вами вместе зарезать, это еще куда ни шло.
– Мне дурно, – прошелестела Гаврюша и вцепилась в рукав бабушкиного пиджака.
– Единственное, что могу сделать – установить номер жильца и попробовать с ним связаться, – мирно продолжал Есенин.
– Как же, свяжетесь вы с ним! – Гаврюша быстро перешла из режима «мне дурно» в «щас я вам устрою». – Он там лежит, мертвый!
– Кто лежит мертвый? – раздался с лестницы испуганный голос.
Обернувшись, Гаврюша качнулась и ответила:
– Вы.
Гаврюшин сосед оказался точно таким, каким я его себе представляла. Тощий, бледный, нескладный, с настолько тонкими и светлыми волосами, что казалось, будто у него нет ресниц и бровей.
На Есенина он глядел боязливо, на бабушку тоже, на Гаврюшу с раздражением. Меня вообще не замечал, так что я могла его рассматривать безо всякого стеснения.
Сосед Гаврюши зачем-то сунул Есенину паспорт – тот пролистал странички и протянул:
– Вы не волнуйтесь, гражданин Нестеров Лев Андреевич, восьмидесятого года рождения. Просто соседи у вас хорошие, заволновались. Где Лев Андреевич, куда исчез?
Имя Лев подходило Гаврюшиному соседу примерно так же, как мне платье в рюшечках, которое я надевала еще на утренник в детском саду.
– Никуда я не исчезал, – замахал руками Лев Андреевич. – Я на даче был. На шашлыках.
– Да что ж вы делаете, – простонал Есенин, – я тоже, может, шашлыка хочу. И дача подходящая есть, всего десять километров от города. А вы далеко были?
– Ну-у-у, не очень, но, в принципе, прилично, – Лев Андреевич закашлялся. – Я не разбираюсь, молодой человек, меня друг возил туда и обратно.
– Минут двадцать ехали? – не отставал Есенин.
Лев Андреевич заморгал:
– Да. Нет. Я не помню, молодой человек, я спал всю дорогу.
– И хорошо, – улыбнулся Есенин и протянул Льву Андреевичу паспорт. – Извините за беспокойство.
Лев Андреевич шагнул к своей квартире, но миниатюрная Гаврюша решительно перегородила ему путь.
– Позвольте, товарищ лейтенант Есенин! Вы его просто так отпустите? А как же кровь?
– Так вот же ваш сосед, – Есенин для убедительности указал пальцем на испуганного белобрысого Льва. – Живой и невредимый, откуда кровь?
– Оттуда, – Гаврюша постучала кулачком по двери. – Я жестоко ошибалась: мой сосед – вовсе не жертва! Он преступник!
– Наташа, остановись, – тихо сказала бабушка.
– Ни за что, Таточка, – воинственно откликнулась Гаврюша. – Как же вы не понимаете? Он сбежал с места преступления! Это же очевидно: ровно после того, как этот человек якобы уехал на шашлыки, на моем потолке… Вы же сами видели!
Есенин озадаченно смотрел на Гаврюшу, бабушка ободряюще улыбалась Льву Андреевичу. Я старалась не отсвечивать – еще бы, такой экшен.
– Наташа, после – не значит вследствие того, – устало отозвалась бабушка, а я защелкала клавишами – такая мысль была достойна оказаться в заметках. – Хватит, пойдем.
– Вы хотите, чтобы я жила рядом с убийцей? – прошептала Гаврюша.
И тут унылый Лев одним прыжком преодолел расстояние до своей двери, резко отпер замок и, с нескрываемым раздражением глядя на Гаврюшу, сказал:
– Как же вы мне надоели – то убитый, то убийца, определились бы. Прошу.
Да, в номинации «самый неожиданный персонаж сериала “Гаврюшины фантазии”» Лев Андреевич однозначно лидировал.
– Заходите, все заходите, – Лев Андреевич скривил губы. – А то нехорошо как-то без свидетелей, да?
От миленького приглашения не отказалась даже бабушка, хотя ей все-таки было неловко. Она шепнула мне: «Не могу отпустить Наташу одну» и шагнула через порог.
Есенин с хозяином шли первыми, за ними, не отставая ни на миллиметр, следовала Гаврюша – она так вытягивала шею, что казалось, ее голова обгоняет туловище на полметра. Мы с бабушкой замыкали шествие. Лев Андреевич рывком открывал двери и комментировал: