Члены «Рубежей науки» учатся мыслить по-новому. Они хотят с помощью научных методов исследовать границы науки, пытаются узнать, существуют ли пределы, за которые наука в своем познании природы не может заглянуть. Состояние современной физики предполагает, что мы как раз коснулись этой черты.
— Очень хорошо, — сказал Чан. — Согласно нашим сведениям, большинство ученых, совершивших самоубийство, были так или иначе связаны с «Рубежами науки», а некоторые даже являлись членами общества. Но мы не нашли никаких доказательств использования психотропных средств или других приемов психологической манипуляции наподобие тех, что применяются в некоторых религиозных сектах. Другими словами, даже если «Рубежи науки» и повлияли на ученых, то сделано это было иначе, например, во время дискуссий. Профессор Ван, поскольку с вами они вошли в контакт совсем недавно, хотелось бы кое что у вас узнать…
Тут его перебил Ши Цян:
— Включая имена, время и место встреч, содержание разговоров, а если вы обменивались обычной или электронной почтой, то и…
— Заткнись, Да Ши! — приказал Чан.
Другой офицер полиции придвинулся к Цяну и прошипел:
— Боитесь, мы забудем, что у вас есть рот, если вы не будете все время разевать его?
Ши схватил свою чашку, но, увидев плавающий в ней окурок, поставил обратно.
Слова Ши опять вызвали у Вана раздражение сродни тому, которое испытывает человек, почувствовавший, что вместе с едой проглотил муху. От былой признательности не осталось и следа. Но он взял себя в руки и ответил:
— Мое знакомство с «Рубежами науки» началось со встречи с Шэнь Юйфэй — японкой китайского происхождения. Она физик, работает в японской компании здесь, в Пекине. Раньше она была сотрудником лаборатории при «Мицубиси», занималась нанотехнологиями. Мы встретились на технической конференции в начале этого года. Она познакомила меня с другими физиками, членами «Рубежей науки», как китайскими, так и зарубежными. Наши разговоры были… как бы это выразиться… ну, очень радикальными, что ли. Основным вопросом был тот, который только что затронул доктор Дин: каковы пределы научного познания?
Поначалу эти беседы интереса у меня не вызывали. Праздное времяпрепровождение, и только. Мое дело — прикладные исследования, и я мало разбираюсь в вопросах теории. По большей части я лишь выслушивал споры между другими учеными. Все эти люди были мыслителями с неординарными взглядами, и я чувствовал, что общение с ними расширяет мой кругозор. Постепенно во мне проснулся интерес, однако все разговоры ограничивались лишь теорией. Однажды меня пригласили присоединиться к «Рубежам науки», но если бы я это сделал, собрания и дискуссии превратились бы в обязанность. Поскольку время и силы у меня весьма ограничены, я отказался.
— Профессор Ван, — сказал генерал, — нам бы хотелось, чтобы вы приняли их предложение и присоединились к «Рубежам науки». Собственно, поэтому мы вас сегодня и пригласили. С вашей помощью мы могли бы больше узнать о том, что происходит внутри этой организации.
— Вы хотите сделать из меня «крота»? — Вану стало не по себе.
— Точно, крота! — хохотнул Ши.
Чан осуждающе взглянул на него и вновь повернулся к Вану.
— Скажем так — мы хотели бы получать от вас информацию. Другой возможности проникнуть в это общество у нас нет.
Ван покачал головой.
— Прошу прощения, генерал. Я не могу так поступить.
— Профессор Ван, в «Рубежи науки» входят ведущие ученые разных стран. Расследование их деятельности — дело чрезвычайно сложное и деликатное, все равно что идти по тонкому льду. Если нам не поможет кто-то из академических кругов, далеко мы не продвинемся. Вот почему мы просим вас. Но мы примем любое ваше решение. Если вы не согласитесь, мы поймем.
— Но я… я очень занят по работе… У меня попросту нет времени…
Генерал Чан кивнул.
— Хорошо, профессор Ван. Мы больше не смеем отнимать ваше драгоценное время. Спасибо, что посетили наше совещание.
Ван подождал еще несколько секунд, не сразу поняв, что его просят уйти.
Генерал вежливо проводил Вана до двери. Сзади раздался громкий голос Ши:
— Так оно, пожалуй, и к лучшему. Мне все равно этот план не нравился. Книжные черви только и знают, что кончают с собой. И с этим будет так же. Посылать его все равно что бросить пельмень собакам.
Ван развернулся и ринулся обратно к Ши. С трудом овладев собой, он отчеканил:
— Хорошему полицейскому так разговаривать не подобает!
— А кто сказал, что я хороший полицейский?