В пятницу ей едва удалось незаметно выскочить из школы и добежать до автобусной остановки. Все выходные Татьяна боялась, что Алик придет к ней домой, но он на это не решился, делая бесконечные попытки поговорить по телефону.
Придя в понедельник в школу, Татьяна была абсолютно уверена, что к концу дня Алик появится снова. И не ошиблась. Закончив уроки, она выглянула в окно. Алик топтался у крыльца.
Что делать?
Лучше подождать, может, он уйдет.
Нет, Данилин не из тех, кто уходит. Он будет ждать до победы.
Все равно лучше пока не выходить. Даже если объяснение между ними сегодня неизбежно, пусть оно произойдет попозже, не на глазах у любопытных коллег. Сделаться поводом для пересудов! Только этого не хватало!
Она потушила в классе свет и наблюдала за Аликом из окна.
Из школы вышла Валентина Васильевна. Радостно кинулась к Алику, завела с ним разговор. Он отвечал на вопросы коротко и нервно, то и дело поглядывая, не откроется ли школьная дверь, не выйдет ли Татьяна. Беседа с Валентиной Васильевной заняла не менее получаса.
Химичка, ботаничка, физкультурник. Алик вежливо раскланивался со всеми, курил одну за другой сигареты и упрямо ждал.
Вышел Влад. На лице у Алика почти гримаса отчаяния. Снова продолжительный разговор. Вместе покурили… И тут произошло невероятное – Алик развернулся и пошел домой. Вот тебе и будет ждать до победы!
Татьяна была этим сильно задета и в то же время почувствовала облегчение – объяснение по каким-то неясным причинам сегодня не состоялось. Она оделась и вышла из класса.
– Ой, Татьяна Евгеньевна! Добрый вечер! А я Данилину сказал, что вы уже ушли. – Навстречу с виноватой улыбкой поднимался Влад.
– Данилину? – Татьяна сделала удивленное лицо.
– Ну да. Он вам книгу какую-то принес. Ждал вас внизу, а я возьми да и скажи, что вы уже ушли. Я почему-то был твердо уверен… И свет в вашем кабинете не горел… Вы уж извините.
– Ничего страшного, Влад, ничего страшного. Книга мне не к спеху. Завтра принесет.
– Да в том-то и дело, что завтра он уже уезжает.
– Куда?
– В Москву. Учиться.
– А-а… Ну да. Он мне говорил. Я забыла совсем. Ну ладно, не беда. До свидания, Влад.
Уезжает завтра? Значит, приходил попрощаться?
Против всякого здравого смысла где-то в голове забились тревожные обиженные молоточки. Татьяна растерялась. Она проиграла тысячи вариантов разговора с Аликом, она придумала тысячу отказов – от обидного, хлесткого, как пощечина, до вежливого, матерински ласкового. Она могла предположить что угодно, только не его отъезд. Нет, конечно, она знала, что в конце концов он все равно уедет, вернется в свой ритм жизни и забудет ее. Но почему так скоро? Почему завтра?
Он струсил! Да, струсил! Испугался их разговора и решил уехать.
Ну да! Поэтому сегодня весь вечер провел у школьного крыльца!
А может, просто пожалел ее? Да, наверное, именно так. Он уезжает, чтобы прекратить все разом.
Но он же все равно когда-то приедет, ведь родители остаются здесь.
Конечно, когда-то приедет. Может, через полгода. Может, через год. За это время все уляжется, он поймет, что это было мимолетное увлечение, он встретит другую. У него все будет хорошо. Ему уже не понадобятся объяснения с ней. Он будет избегать даже случайных встреч.
Татьяна пошла домой пешком, мимо пятиэтажек. Нет, видно, Влад умеет хорошо убеждать: Алика у подъезда не было.
Дома Татьяна устало плюхнулась в кресло. Женька смотрела какой-то фильм с погонями и стрельбой, и этот шум назойливо лез в уши.
– Мне никто не звонил? – на всякий случай поинтересовалась Татьяна.
– Минут пятнадцать назад кто-то звонил, но опять не было слышно. Мам! Ты мне мешаешь смотреть кино!
Татьяна поднялась. Нужно готовить ужин. А потом спать. Этот вечер вымотал ее вконец.
Снова звонил телефон.
– Женька! Ты что, не слышишь?
– Мам! Я смотрю кино! Ответь ты.
Легко сказать: «Ответь». Татьяна вздохнула. Звонки не прекращались, и она наконец решилась. Все равно он завтра уезжает. Ну, попрощается, только и всего.
– Да. Говорите, я слушаю.
На том конце провода молчание. Растерялся? Или собирается с духом?
– Алло! Я слушаю тебя, Алик!
Снова молчание. На этот раз, точно, растерянное.
– Да, это я, – наконец произнес он. – Татьяна Евгеньевна, я звоню, чтобы сказать… Чтобы поговорить… Вы только выслушайте меня до конца… – Он говорил сбивчиво, сумбурно. – Я приходил сегодня к школе, но вас не застал. Вы ушли раньше. Я хотел поговорить с глазу на глаз, но по телефону, может быть, даже лучше… Я смогу все сказать, только вы не перебивайте. Выслушайте! Я же все равно завтра уеду. Но я вам должен сказать… Я люблю вас… Вы слышите?
Теперь молчала она.
– Вы меня слышите?
– Да…
– Извините, если опять обидел. – Его голос стал увереннее, тверже. – Теперь вы, конечно, хотите, чтобы я навсегда исчез из вашей жизни? Да? Я могу пообещать вам, что никогда больше не появлюсь в этом городе. Хотите?
Его последний вопрос прозвучал почти утвердительно, и она, несмотря на все заранее заготовленные речи, вдруг сразу ответила:
– Нет. Давай поговорим при встрече. Ты можешь зайти ко мне завтра утром?
Глава 13
Правильно ли она сделала, что пригласила его к себе? Что может изменить эта встреча? Она скажет ему то, что должна сказать. Совесть будет чиста?
Он обещал прийти в десять, но в окно она увидела его в половине десятого. Это немножко разозлило: полчаса в запасе – лишнее время для подготовки к решительному разговору. Впрочем, ее полчаса никто не отнимал. Где он был? Торчал во дворе? Или пешком поднимался на десятый этаж? Как бы там ни было, а звонок в дверь раздался ровно в десять.
Татьяна открыла, улыбнулась, немного смутившись, молча взяла из его рук белые гвоздики. Ее смутил его взгляд, требовательный и испытующий. Она не выдержала, первая отвела глаза и, чтобы сгладить возникшую неловкость, снова улыбнулась:
– Проходи. Ты, наверное, замерз? Кофе будешь?
Она прошла в кухню, он последовал за ней и сел на краешек стула. Она остановилась у плиты, спиной к нему и тут же кончиками напряженных нервов почувствовала его взгляд, пристальный и выжидательный. Она постаралась обернуться как ни в чем не бывало и протянула руку к чашкам на полке.
– Зачем вы меня позвали? – жестко и как-то враждебно спросил он.
Эта враждебность в очередной раз озадачила ее.
– Я хотела с тобой поговорить, объяснить…
– Что? – так же враждебно и отрывисто поинтересовался он.
Татьяна глубоко вздохнула, перевела дыхание, немножко успокоилась и начала заготовленную речь:
– Видишь ли, Алик… Я, конечно, очень ценю твои чувства, но… Я думаю, ты понимаешь, не могу ответить взаимностью… Я…
– …замужем, а ты намного младше, – закончил за нее Алик. – Вы это хотели сказать? Я знаю эти общие фразы. Что еще?
Его слова были злы и насмешливы, но Татьяна постаралась сделать вид, что они ее нисколько не задели.
– Ну, вот видишь, – улыбнулась она. – Ты сам все прекрасно понимаешь. Не злись и не расстраивайся. Ты очень хороший человек. Ты встретишь еще ту девушку, которая сможет оценить твои чувства, и…
– Извините, – перебил ее Алик и встал, не глядя в ее сторону. – Мне пора. – Это прозвучало грубо, и он добавил: – Вещи еще не собраны.
Алик врал. Его билет с самого раннего утра был сдан в кассу вокзала. Он не понимал, зачем это сделал, но твердо знал, что сегодня уехать не сможет.
Он постарался спокойно завязать шнурки на ботинках, аккуратно застегнул куртку и впервые за все это время взглянул на нее. Она стояла, прислонившись спиной к стене коридора, и в ее глазах он вдруг прочитал растерянность и жалость. До резкой боли в груди, граничащей с сумасшествием, ему вдруг захотелось напоследок еще раз почувствовать теплоту и мягкость ее губ. Он шагнул к ней и закрыл глаза, ожидая пощечины. Время остановилось, он потерял его и не знал, отказывался понимать, что происходит. Ее губы отвечали, смущенно и страстно, и он не сразу это заметил. Потом она опустила голову, но не высвободилась из его рук.