Дело, конечно, не в Даньке, а в нас – в тебе и во мне, в наших с тобой отношениях. Я ведь никогда не обольщался по поводу твоих чувств ко мне, но думал, что для счастливой семейной жизни вполне достаточно моей безумной любви и твоей ровной и преданной привязанности.
С самого дня свадьбы я боялся, что ты полюбишь кого-нибудь и уйдешь от меня. Но проходили годы, мои опасения таяли, а уверенность, наоборот, росла. Я уже успокоился и верил, что ты вечно будешь рядом. Извини, я, кажется, пишу совсем не то, что хотел. Ведь ты все равно осталась со мной, а не с ним.
Просто наши отношения друг к другу с некоторых пор изменились. Я после того проклятого звонка не могу подавить в себе ревность и обиду, а ты, может быть, жалеешь, что не ушла от меня к любимому человеку. Я знаю, что ты его любила, иначе не стала бы изменять мне. Опять пишу глупости.
Танечка! Я принял решение и уверен, что оно правильное. Мой отъезд был необходим. Нам нужно расстаться, хотя бы на время. Может быть, за три года мы поймем, что нужны друг другу и сможем жить вместе дальше. Я очень на это надеюсь. Ну, а если ты решишь, что нам лучше расстаться навсегда, я не буду чинить препятствия. Просто пришли мне все бумаги, необходимые для развода.
За детей не беспокойся. Я смогу их обеспечить и постараюсь во всем помочь. Женя у нас уже взрослая и умная. Я думаю, она все поймет, когда мы объясним. А Данечка еще слишком мал, чтобы воспринимать наше расставание как трагедию. Боюсь, что трагедией это вообще будет только для меня, но як такой трагедии готов уже полтора года.
Не обижайся на меня за это письмо, за трусость и за долгое молчание. Целую.
Игорь.
– Откуда он все узнал? – спросила Зоя, закончив чтение.
– Читать не умеешь? От «доброжелателя»! – усмехнулась Татьяна. – И от тебя.
– От меня?! Да я ему сразу сказала, что не знаю никакого Данилина.
– Значит, не умеешь врать.
– Что ты собираешься делать?
– Подавать на развод.
– С ума сошла? Или опять Данилин объявился?
– Никто не объявлялся. Данилин два года как женат и счастлив.
– Ну, так напиши Игорю, помирись. Зачем тебе развод?
– Мне нужно было рассказать ему обо всем три года назад. – Татьяна словно не слышала Зойкиных слов. – Во всем признаться.
– Кто тебе мешает? Признайся сейчас, попроси прощения, скажи, что ждешь, что любишь, что это была ошибка, случайность!
Татьяна помотала головой:
– Это нужно было делать раньше, а сейчас все как-то грязно и нечестно получилось.
Татьяна расхохоталась. Зоя посмотрела на нее удивленно и сочувственно:
– У тебя истерика.
– Нету у меня никакой истерики, – сквозь смех сообщила Татьяна. – Я просто вспомнила, как ты тогда говорила: не мужики у тебя, а телята с колокольчиками, всю жизнь за тобой как привязанные будут ходить. Ну и где теперь эти телята с колокольчиками? Где Игорь? Где Данилин? Все оказались гордые! Все оказались независимые! Никто прощать не умеет и не хочет! Да и правильно: зачем меня прощать? Во всем я одна виновата! Во всем! И в том, что одна теперь, и в том, что их обоих потеряла! – Последние фразы Татьяна говорила уже всхлипывая, а потом и вовсе разразилась рыданиями. – Чего я добилась? Ошибка на ошибке! Этого вовремя не остановила, другому вовремя не сказала! И что теперь? Одна с двумя детьми! Великолепно! Блистательно! Лучше быть не может!
Глава 6
– Алик, я беременна. – Иринка смотрела на него серьезно и как-то решительно.
– Беременна? – в растерянности переспросил Алик.
Слова жены моментально повергли Алика в панику. Он не знал, как себя вести, что говорить. Он привык за два года, что любые разговоры о детях пресекались Иринкой немедленно и категорично: «Мне нужно окончить университет. Дети – это не срочно».
И теперь первым порывом Алика было сказать: «Ты же только на третьем курсе! А как же тогда университет?» Но тут же вдогонку скользнула мысль, что, наверное, женщине обидно такое слышать. Выйдет, что он против ребенка. А он в принципе-то не против…
– Что молчишь? – Иринка настойчиво требовала от него хоть какой-нибудь реакции, кроме растерянности.
– Я рад, – уронил Алик, еще не вполне понимая, рад он на самом деле или нет.
– А я – нет.
Иринка резко высказала свою позицию, и Алик про себя облегченно вздохнул. Он только лицемерно счел нужным возразить:
– Уже весна. Сдашь сессию и можно взять академический.
– Какой академический? – возмутилась Иринка. – Я уже на третьем курсе! Я привыкла к преподавателям, к ребятам! У нас отличный курс, и я не собираюсь доучиваться с другим! Может, это для тебя так просто, а для меня!.. Для меня это много значит!
Алик молча выслушал ее возмущенную тираду и покорно кивнул. Он же не против! Он просто не знает, что делать в таких случаях, куда идти, к кому обращаться! А она, кажется, как раз хочет от него именно такой помощи.
Но Иринка словно прочитала в его растерянности эти мысли, встала, обхватила руками его голову и ласково взъерошила волосы.
– Я уже все решила. Мне сделают аборт. Ты можешь отвезти меня в больницу?
– В больницу? – еще больше растерялся Алик. – Но как же в больницу?
– Ненадолго. – Она поцеловала его в макушку. – На одни сутки. Завтра заберешь.
Алик отвез ее и вернулся домой. Честно говоря, он бы с большим удовольствием поехал сейчас к Никите, но общение с Иринкиными родителями в данный момент могло обернуться несколько щекотливой ситуацией. А после он к тому же вспомнил, что Кит сегодня на каком-то званом ужине с нужными людьми.
Он набрал номер Тимура, но его тоже не было дома. Алик опустился в кресло. На душе почему-то было пусто, тошно и тоскливо. Он бы обрадовался сейчас даже обществу Федота, но Федот имел привычку появляться в самый неподходящий момент, а в подходящий он будто сквозь землю проваливался.
Алик уже с полчаса гипнотизировал телефон, тупо уставясь на него. Ну что ж это такое! Ну хоть кто-нибудь бы позвонил! Кто-нибудь! Поговорить, развеяться, отвлечься от этой непонятной, глупой и почти необъяснимой тоски и пустоты. Как будто он сделал какую-то гадость!
Какую гадость? Что отвез Иринку в больницу? Что не настоял на том, чтобы оставить ребенка?
А кто его, собственно, об этом спрашивал? Иринка просто поставила перед фактом: беременна, но делаю аборт. И больше никаких возражений.
Алик снова укоризненно посмотрел на телефон. Иногда от звонков передышки нет: не успеешь поговорить с одним, как тут же звонит другой, не успеешь повесить трубку, трезвонит третий. Родственники, университетские знакомые, знакомые по работе, деловые звонки, подружки и сокурсники Иринки… Где они все в нужный момент?
Алик вдруг с тоской вспомнил общагу. Он бы сейчас не сидел в этом непробиваемом одиночестве. Он бы просто стукнул в стену и сыграл бы с Сеней партию-другую в шахматы. А если бы Сени не оказалось дома, то поднялся бы на пару этажей наверх или спустился на этаж вниз. Там везде были друзья, и со всеми можно было поговорить, пусть не о том, что наболело, но хотя бы просто о науке, об университете, о новых премьерах в театрах.
Телефон наконец смилостивился и выдал первую трель. Алик в какой-то торопливой лихорадке подхватил трубку, словно испугался, что звонок оборвется.
– Привет! Ты меня узнал?
Алик на мгновение потерял дар речи. Конечно, он узнал! Это Даша! Она не звонила ему два года, с самого дня его свадьбы.
– Эй, Алик! Ты меня слышишь? Алло!
– Слышу, Даша! – заорал он, приходя в себя. – Привет! Хорошо, что ты позвонила!
Даша засмеялась знакомым, все понимающим смехом.
– Вот что-то вспомнила о тебе, решила позвонить. Как ты живешь?
– Как ты живешь? – одновременно с ней спросил Алик, и они весело расхохотались. – Приезжай ко мне! – пригласил Алик. – Прямо сейчас!