– Мое настоящее имя Роберт, мэм, но с такой фамилией…[25] – сказал он, разводя руками. – Один находчивый паренек в школе стал называть меня Спайком – так и повелось.
– Вам уже приходилось ловить летучих мышей?
– Нет, мэм! Уж чего-чего, а мышей не ловил. Зато, считай, спортом позанимался. Интересно, сколько калорий сжег!
Королева посмеялась, как ей было положено, а про себя задумалась, с чего голос Спайка Миллигана привлек ее внимание.
– Вы ведь раньше не работали здесь, в замке? – спросила она исключительно для того, чтобы он снова заговорил.
– Нет, мэм, я здесь в первый раз. И должен признаться, мне тут очень понравилось.
– Я рада. Большое вам спасибо за помощь.
Спайк Миллиган еще раз поклонился и ушел. Королева бросила взгляд на свою кровать – да уж, покрывало придется хорошенько выстирать. Но в этот момент в голове у нее роились совершенно другие мысли. Она вспомнила подслушанный из шкафа разговор. Мог ли Спайк Миллиган оказаться тем человеком, который с неохотой взялся за порученное ему дело?
Королева была в полной уверенности, что это он.
Но что же ему приказали?
Глава 8
Наступила осень. Пучки сочной зеленой травы на полянах спеклись и стали уныло-коричневыми. Джин теперь пили в сумерках, а не в разгар светлого летнего вечера. Нужно было всегда держать под рукой утепленную куртку, а после ужина – еще и шерстяной палантин. Совсем скоро придет пора покинуть Балморал и вернуться к рутинной работе.
Королева заметила, что по мере того, как новый кабинет министров вступал в свои права, в красных коробках стало появляться все больше и больше бумаг – и не только писем от граждан, которые она читала каждый день. При этом на встречах все чаще обсуждали выборы в США. Через месяц с небольшим в Америке выберут нового президента, тем временем дебаты между кандидатами постоянно заканчивались очередным скандалом. Казалось, что Овальный кабинет почти наверняка займет Хиллари Клинтон. И все же… На каждую статью, прославляющую возможность прихода к власти первой женщины-президента, бывшую госсекретарем с огромным опытом работы в правительстве и сильной командой, приходилась другая – с критикой и сомнениями относительно ее суждений. В то же время господин Трамп, с его крошечной командой и гневными тирадами в Твиттере, добился потрясающих результатов. Ничего нельзя было знать наверняка. Неужели в Букингемском дворце придется развлекать бывшую звезду реалити-шоу?
Если судить по митингам, у него определенно имелись преданные сторонники.
Но учитывая нынешнее положение вещей, никакой визит во дворец ему не светит. Если удастся уговорить правительство принять программу реставрации, то все вокруг будет перекопано, большую часть сокровищ передадут на хранение, а сам дворец переоборудуют, чтобы он стал удобнее для его обитателей. Доходило до совершенных нелепостей: лакеям приходилось преодолевать полмили, чтобы дойти от кухни до Государственной Столовой, потолок которой был в таком состоянии, что помещение недавно признали непригодным к эксплуатации. Королеве для личных нужд требовалось всего шесть комнат, и они были в порядке. Но остальные семьсот семьдесят нужно было отремонтировать.
Но что делать, если парламент откажет? Королева прекрасно помнила, как правительству Мейджора[26] не удалось уговорить Лейбористскую партию Тони Блэра[27] на замену “Британии”. Слава богу, что выборы, способные вызвать споры, были позади.
Холли тем временем лучше не становилось. Более того, чем ближе был день возвращения в Лондон, тем хуже себя чувствовала пожилая корги. Ветеринар осмотрела собаку и сказала, что пора принимать меры. У королевы сжималось сердце, но она понимала, что врач права.
Синтия Харрис, жившая в коттедже на территории Балморала, готовилась к возвращению в Лондон. Лето выдалось трудное. Она знала, что не пользуется популярностью среди сотрудников дворца, но теперь, кажется, против нее развернули целую кампанию. Некоторые лакеи и горничные с ней не разговаривали, а вскоре после приезда в Балморал одно из ее форменных платьев “испортилось” во время стирки – вряд ли это случайность, скорее кто‑то нарисовал на нем пятно перманентным маркером. Несмотря на все это, она продолжала работать, держа себя в руках. За это время ей пришли три записки, и все такие гадкие, источающие ненависть. В одной ее даже назвали убийцей. Там было нарисовано нечто, напоминавшее фасолину или почку, – очевидно, автор записки пытался нацарапать красными чернилами эмбрион. Это было почти тридцать лет назад!