— Но послушайте, я же…
— Прошу прощенья, сэр!
Он с раздражением бросил трубку. В вестибюле его дома размещался небольшой цветочный магазинчик. Он заказал букет из двенадцати роз и распорядился доставить его в больницу. Сначала он было хотел вложить в него свою записку, но потом решил этого не делать. Затем он сел в машину и отправился на Аннаполис-20. Был солнечный морозный денек. Вчерашний штормовой ветер стих, и небо сияло чистой голубизной. Но Дарелл не замечал его праздничной яркости.
Сидони Осборн сидела за своим столом перед кабинетом Дарелла. Эта маленькая бойкая француженка была вдовой. Ее мужа, Луи, с которым некогда работал Дарелл, убили еще два года назад. Дарелл и Дэйдри часто наведывались к ней в гости, в ее небольшой аккуратный домик в пригороде Александрии. Ее девочки-двойняшки встречали их неизменно тепло и весело. Как ни странно, но сегодня в глазах Сидони он не увидел обычной приветливости и доброты. Она была сдержанна и как будто напряжена.
Входя в комнату, Дарелл ей широко улыбнулся:
— Сид, и ты здесь! Это в воскресенье-то!
— Очень важное совещание. Там тебя, Сэм, очень ждут.
— Ничего, за минуту-другую дело не заржавеет.
Даже не улыбнувшись ему в ответ, она низко склонилась над пишущей машинкой.
— Дело твое…
Выдержав небольшую паузу, Дарелл спросил:
— А в чем дело, Сидони? За что такая немилость?
— Ты сам должен знать, за что.
— Из-за Дэйдри? Ты, наверное, думаешь, что я специально ее подставил?
Сидони начала что-то неистово выстукивать на машинке. Не отрываясь от работы, она произнесла:
— Я не хочу касаться этого вопроса. Ты не мог не знать, что поступаешь нечестно, и все же повел себя именно так!
— Послушай, — сказал Дарелл, — ты сегодня утром виделась с Дэйдри?
— Я просидела в больнице всю ночь напролет! А ты где был?
Он раскрыл было рот, чтобы ответить, но лишь зло махнул рукой. Ему все равно не преодолеть этой ее упрямой отчужденности! Дарелл подошел к окну и посмотрел вниз, на тихую и безлюдную Аннаполис, залитую воскресным солнцем. «Наверное, во всем мире нет другого города, который бы так вымирал по воскресным дням, как Вашингтон, — подумал Дарелл. — Видимо, не существует таких вселенских потрясений, которые могли бы в этот день хоть как-то потревожить многочисленные посольства, да и само огромное здание Государственного департамента». Он хорошо знал, что все, кто собрался на это совещание, прибыли сюда поодиночке и незаметно, и ни у одною жителя соседних домов не возникло ни малейшего подозрения о том, что здесь в действительности происходит. Закурив сигарету, Дарелл вновь хотел заговорить с Сидони, но опять осекся — какой смысл теперь о чем-то спорить! Быстрым, тревожным шагом он поднялся на третий этаж. Узел связи был полон народу. Из аналитического отдела доносился треск телетайпов и деловой гул компьютеров. Здесь готовились еженедельные сводки для Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США. Совещание проводилось в кабинете Макфи. Дарелл на ходу кивнул Алексу — мускулистому охраннику около входа — и вошел в кабинет.
Фред Халькомб, коренастый мужчина средних лет, сидел а кресле Макфи и попыхивал коротенькой трубкой. Вид у него был чрезвычайно обеспокоенный. Халькомб отвечал за подготовку еженедельных сводок-отчетов о международной обстановке, которые он писал на основе сотен самых различных донесений со всех уголков света. Наконец он оторвался от своих глубоких размышлений и взглянул на вошедшего Дарелла.
— Доброе утро, Сэм! — сказал он, кивая в знак приветствия. — Ну, как ты?
— Обычно, как человек, которого подстрелили! Все уже собрались?
— Ну, разумеется, все! Сэм, мне очень жаль, что это случилось с Дэйдри…. — В тоне и манерах Фреда чувствовалась непривычная сдержанность. — Познакомься… — И он представил ему остальных. Макгрегор, сотрудник ФБР при Государственном департаменте, генерал Джексон из Пентагона и еще тихий человек небольшого роста, представитель Белого дома. Дарелла охватило мрачное предчувствие — для такого рода совещания должна быть очень серьезная причина. По их взглядам он понял, что здесь что-то не так. Атмосфера в комнате была тяжелой и напряженной. На него посматривали с любопытством и отчужденностью, которую он испытал уже при встрече с Сидони Осборн.
Наконец Халькомб, выстукав свою трубку и откашлявшись, произнес:
— Сэм! Сегодня ночью до нас дошли очень важные новости. Поскольку Макфи поручил это дело тебе, мы пригласили тебя послушать, о чем здесь говорится.