— Не над, о меня дурить! Мой брат Андре был не так давно убит здесь, в Будапеште. Он похоронен со всеми другими в общей могиле.
— Но ведь это совсем не так, Мария! — спокойно сказал ей Дарелл. — Не нужно меня бояться. Я пришел к тебе лишь потому, что я чужой в этом городе и мне нужна помощь. Ты здесь единственная, к кому я могу обратиться.
— Убирайся! — сквозь зубы проговорила Мария. — Убирайся сейчас же, или я позову полицию!
Тогда Дарелл снова сказал по-английски:
— Несколько дней назад в Соединенных Штатах Андре погиб. Его убили…
Глаза ее широко распахнулись и остекленели. Она подняла обе руки, пытаясь зажать вдруг задрожавшие губы. Ноги подкосились, и она, медленно съехав по стене, присела на корточки. Ее тонкое гибкое тело как в забытьи стало медленно раскачиваться из стороны в сторону.
Оставив ее одну, Дарелл прошел в комнату и посмотрел в окно. Внизу, в переливающихся лучах зимнего солнца, площадь Тица была тихой и мирной. Он не заметил ничего подозрительного.
Квартира Марии была неважно обставлена. Здесь сохранились некоторые остатки былой роскоши, но в таком же плачевном состоянии, как и весь дом. Радиаторы парового отопления под окнами оказались совершенно холодными. Дарелл заглянул в дверь направо, там располагалась небольшая кухня. Другая дверь вела в аккуратную, слегка затемненную спальню. Он прошел через нее и заглянул в ванную комнату. Там на веревке сушились хлопчатобумажные чулки. Открыв еще какую-то дверь, Дарелл обнаружил за ней платяной шкаф с тремя платьями — два из хлопка и одно красное из шерсти — и пальто с потертым меховым воротником. Внизу стояла пара женских туфель.
Когда он вернулся к Марии, ему показалось, что она уже немного успокоилась.
— Мария, — ровно и спокойно произнес Дарелл, — не могла бы ты сварить немного кофе, если у тебя есть, конечно?
— Да, есть немного, — рассеянно ответила женщина.
— Ну, тогда сделай по чашечке для себя и для меня.
Мария подняла голову. Ее глаза выжидающе всматривались в его лицо.
— Это правда? Андре мертв? Он сумел добраться до Соединенных Штатов и там погиб, да?
— Да. Его убил один сотрудник вашего АВО. Это произошло в штате Нью-Джерси.
Ее губы вновь плотно сжались. Затем она спросила:
— А ты? Кто ты такой?
— Американец.
— Шпион?
— Я делаю то, что необходимо делать. Я прибыл сюда, чтобы спасти одного человека. Чтобы снова вернуть его в мир спокойствия и безопасности. Кроме того, я могу забрать с собой любого, кто захочет к нам присоединиться.
— Как я могу проверить, что ты мне не врешь?
— Никак! Мария, мне нужна твоя помощь. Ты можешь лишь выслушать меня и решить, захочешь ты мне помочь или нет.
Почти неслышным голосом она прошептала:
— Андре ведь совсем еще мальчик… Недавно он был ребенком, и вдруг в одночасье, когда все это началось, превратился в мужчину, который звал к свободе и сражался за нее. Он, мне думалось, и понятия не имеет, что такое свобода, но она, оказывается, жила в его сердце, как у любого мужчины. Я даже не знала, что ему удалось бежать из Венгрии. Полиция допрашивала меня не один раз. Меня даже целых два месяца продержали в тюрьме на улице Фо. Но мне тогда здорово повезло… Тогда все смешалось, и эти тюремные крысы сами насмерть перепугались. Правда, они все же сломали мне руку. — Мария подняла левую руку, и Дарелл заметил, что она срослась не совсем правильно. — Но мне все же повезло… Я осталась в живых! А Андре, мой бедный мальчик, достиг свободы… но его все равно отыскали и убили…
— Свобода стоит того, чтобы за нее умирать, — тихо произнес Дарелл и потом добавил: — Так мы будем пить кофе?
Мария с трудом поднялась на ноги.
— Да! Прошу прощенья… Тебе ведь, наверное, пришлось проделать немалый путь?
— Да, довольно долгий.
— Если смогу, то обязательно помогу тебе, — устало произнесла она.
— Это будет опасно, и я могу просить об этом лишь как о большом одолжении.
— Если Андре погиб, за что борешься ты, то разве я могу не рискнуть собой ради того же дела? Во всяком случае, сейчас наша жизнь здесь не стоит того, чтобы за нее цепляться! — Мучительные переживания снова перекосили ее тонкое лицо. Мария неслышно заплакала. — Он был совсем еще мальчишкой, ты этого понимаешь? Они все были детьми и взялись сражаться с монстрами. Эти ребята боролись и погибали за то, чего у них никогда не было. За одни эти слова АВО может меня запросто прикончить… Они уже убили многих из тех, кто мечтал о более сносной жизни. Если ты пришел выведать что-то у меня, то считай, тебе это удалось, и я в твоих руках. Теперь мне нечего бояться своих слов и чувств! Я сожалею лишь о том, что мы безвозвратно потеряли, а вы, на Западе, не помогли нам, и мы сражались и погибали напрасно.