— Эти двое были сегодня на твоем уроке, — указала Леди на фото с одноклассниками.
— Именно. У них особые отношения, — проговорил Оутэрнум, уже начиная второй стаканчик йогурта. — Ты случайно не подглядела, что он за записку спрятал в ее капюшон?
Если бы у Леди было лицо, Одди бы точно увидел на нем улыбку. Безликая отвернулась от парня.
— Надо же кто ко мне обратился прямо. Я считала, что ты не хочешь помощи.
— Так ты подглядела или нет?
— Жаль, но нет.
— Ни капли не жаль — все правильно. Та записка должна оставаться полной загадкой. Иначе я потеряю интерес.
— А может ли она быть с таким же содержанием? — Леди ткнула указательным пальцем в первый прикрепленный на доске клочок бумаги, и зачитала его: — «Не делай из себя того, кем ты не являешься. Твое место в подвале с крысами». Почему же тот мальчик так ее не полюбил?
— Ошибаешься. Это она оставила ему записку. Не наоборот.
— Разве жертва не она?
Одди поднял бровь.
— Вот куда ты лезешь? Это мое задание. Это я должен устанавливать — кто жертва, сколько их может быть, а кто — виновник нападок. Но точно одно — виновник появления опасных частиц темной энергии — Ксения. Это точно на сто процентов.
— Ну и что с того? — не понимая ляпнула Леди, желая задать уточняющие вопросы по делу. Но она замолкла, чувствуя от Одди всплеск негатива.
— А то, что это для меня сейчас самое главное. Мне не важно, кто жертва, а кто обидчик. Мне важно убрать источник тэн-эбрии.
Безликая встрепенулась:
— Убрать… Великая Гармония! Одди! Убийство — грех!
Оутэрнум замер с удивлением, но затем прыснул со смеху.
— Убийство? — еле проговорил он. — Ты думаешь, что я собираюсь убить подозреваемую? Я?
— Но ты ведь…
— Что «ты»? — с холодностью спросил Одди, и выказал надменность непрошенной гостье: — Как ты, смеешь считать, что я собираюсь убивать ребенка, м? Как ты вообще смеешь мне в лицо заявлять, что убийство — грех, с таким тоном, будто твои руки не по локоть в крови?!
— У нас не бывает выбора… — полушепотом ответила Леди, отступая назад, пока Одди медленно и угрожающе приближался к ней.
— Выбора не бывает? Да что ты! Такое беспринципное животное как ты, и тебе подобные, должны не вмешиваться туда, где им не стоит находиться. Мы на Земле. Так что свои хитрые махинации оставь при себе! — Одди, загнав Безликую в угол, отступил назад и вернулся к доске, причитая на ходу: — «Убийство — грех» — говоришь ты, а в следующую секунду сама убиваешь. И дальше что? Гордо восклицаешь, что ты попросту не позволила замарать руки другому. Скажи мне, Безликий Ангел, так какова причина того, что Гармония запрещает тебе носить лицо? Почему она их у вас забирает? — Безликая молчала. — Увы, но как ты, я не умею считывать внутренние эмоции и мысли существ. Но думаю, ты ясно поняла, что меня не стоит выводить из себя.
— Молодой советник, — спокойно и тихо произнесла Леди, — я делаю только то, что велит Великая Гармония, и я — единственный ангел, который не боится тебя. Нет смысла меня запугивать.
Одди развернувшись громко выпалил:
— Чушь!!! Все, что ты сейчас сказала — сплошная чушь! — Но вдруг, парень мгновенно «пришел в себя», слегка удивленно прошептав: — Хотя да… Все безликие меня сторонятся, не считая тебя и Гуру. И правильно делают. Ладно уж. Я не об этом должен думать.
Леди прижала руку к груди и с облегчением опустила голову, а Оутэрнум выковырял остатки йогурта из стаканчика, последнего на сегодня.
— Честно говоря, — вылизывая ложку поделился Одди, — мне осталось найти только прямые доказательства. Поэтому расследование не должно занять много времени. — Его рука бросила стаканчик в офисную урну. — Мое тебе предупреждение: вмешаешься — и я тебя прикончу.
— Ты ведь шутишь…
— С чего бы? Тебе еще повезло, что не умеешь читать мои мысли. А знаешь, что в них? Я скажу — ты уже давно нагло испытываешь мою благосклонность. Поэтому, шутки в сторону.
— Значит, на этой планете ты будешь свершать суд самостоятельно и без меня?
— Нет. Мое дело — разведка. Но в отличии от тебя, мне дозволено вмешиваться в мирские дела, чуть-чуть.
— Так вот в чем дело! Одди Оутэрнум подружился с местным божеством, и не против выполнять его указания? Мое почтение.
Бастинец скривился, взял из стола блокнот и ручку, положил туда ложку, надел красную жилетку поверх кофты, и вышел из дома.
— Я не знаком с местными божествами. — Одди замкнул дверь и заметил рядом соседей, косо взглянувших на него. Он с невозмутимым лицом улыбнулся им и поздоровался.