— Тогда, — спросила Леди, — кто тебе дал указания к действиям? И по каким причинам ты уверен, что я не могу вмешиваться здесь во что-то?
— Не выводи меня, — процедил Одди сквозь зубы, стараясь маскировать разговор с невидимым существом. — Знай свое место.
Главный перекресток на центральной улице в вечерний час был очень оживленным. Люди с работы ехали домой, создав из машин длинную пробку. Пока перед пешеходным переходом горел красный свет светофора, Одди пытался вспомнить, куда ему после перехода идти дальше: по левой улице или по правой, и машинально указывал пальцем то влево, то вправо, не в состоянии выбрать что-то одно.
— У тебя эта штука вибрирует, — непринужденно произнесла Леди, стоя за плечом парня.
«Я в курсе, — внутри проговорил Одди, поймав себя на непроизвольной жестикуляции, — этот Очкастый видит, что я не могу решить простую задачу, но я не дам ему повода для шуток».
Загорелся зеленый свет, и парень поспешил на правую улицу, огибая длинную толпу пешеходов, рванувших ему навстречу.
Большой зал с минимальным количеством холодного света. Сплошные экраны от стеклянного пола до потолка, находящегося на высоте шести метров, работали в стандартном режиме, и именно они освещали зал более, чем необходимо. На экраны выведено порядком 50 изображений с камер наблюдения, отслеживающих обстановку на Евразийском континенте. На соседних стенах выведены изображения с других континентов, принадлежащих планете Земля. Но именно за экраном с Евразией следит коллега Одди. Его зовут Жан. Он, как и все сотрудники на данном посту, одет в легкую серую экипировку, смахивающую на обычный спортивный костюм для бега. Высокий юноша с кучерявыми каштановыми волосами, поправляя очки для зрения, смотрел непрерывно на экраны. Его выразительные серо-зеленые глаза с большим разрезом сильно прищурились.
— Он прикалывается? Специально же не отвечает! Ладно. Но что, если вдруг мне бы нужно было передать ему что-то важное? — негодуя вопрошал Жан, бросив очередную попытку дозвониться.
— Проблемы, Жан? — спросил Ронни — коллега по цеху в такой же экипировке.
— Нет.
— При любых подозрениях на провал оповещай меня.
— Я помню. Спасибо за заботу.
— На. — Коллега отдал лист с новой информацией о деле.
«Чертов бастинец. Нельзя играться со связью!» — Жан посмотрел на лист бумаги в своей руке, и тяжело вздохнув, набрал номер Одди еще раз — передать новые сведения о деле все-таки надо.
Кабинет истории и обществознания. Одди поздоровался с женщиной в пожилом возрасте, которая является классной руководительницей Ксении.
— Ответьте на звонок, пожалуйста. Он раздражает, — манерно проговорила учительница, взглянув на парня из-под очков.
— Нет необходимости, — уверил ее Одди, сбросив входящий вызов, и перешел к сути визита: — Я новый репетитор подруги Вашей Ксении. Девочка учится в другой школе. Дело в том, что я параллельно занимаю позицию психолога, и у моей подопечной имеются некоторые трудности. Они связаны с тем, что она ни на шутку обеспокоена состоянием Ксении.
— Как ты мастерски пустословишь, — смеясь заметила Леди.
Одди на секунду отвлекшись на неуместный для него комментарий, слегка скривился, но вернулся в свою роль:
— Поэтому, я хотел бы поинтересоваться: знаете ли Вы, что происходит с Ксенией и по каким причинам? Может у Вас есть подозрения, или Вы что-то слышали? Даже если Вы не уверены в правдивости информации, прошу все равно о них поведать.
— А собственно, как оно Вам поможет в отношении Вашей ученицы? — Женщина жестом указала на Одди. — Дело есть серьезнее: вот Вам, как педагогу, не стыдно расхаживать в таких ярких линзах, а? Вы какой пример подаете своей подопечной? Может дело в Вас, а не в Ксении?
Одди спокойно смотрел на собеседницу, с трудом проглотив вопрос про линзы и отключив очередной входящий вызов, продолжил сочинять:
— У нас с моей ученицей хорошие доверительные отношения как у учителя и ученика. Уверяю Вас, что я преподаю свой материал вполне сносно. И точно знаю, что девочка сильно беспокоится о Ксении. Если дело так пойдет дальше, то боюсь, может случиться ужасное… с обеими девочками…
— Например?..
Одди начал терять терпение.
«Демон тебя подери. Когда ты мне уже все доложишь?! У меня не так много времени сказки тебе рассказывать!!»
— Такие кошмары не хочется ни представлять, ни озвучивать, — продолжил парень. — Но уверен, Вы, как человек глубоко образованный, знаете, о чем я толкую. Я ведь по совместительству психолог. Чтобы провести сеанс терапии, мне надо знать, как можно больше. Но по словам моей ученицы, Ксения теперь не подпускает ее к себе близко.