проклинать свою жизнь.
А Пашка ушел.
Вечером в пятницу, когда Лешка прибежал с сообщением, что Житухин пошел
в баню, а шубинская сноха, топившая баню, ушла в дом, Сергей вышел из
времянки. Вечер был темный, безлунный. Лешка повел Сергея огородами, но они
чуть не натолкнулись на двух немецких солдат -- те стояли возле уборной и
разговаривали. Пришлось дожидаться, пока они уйдут. Наконец добрались до
бани. Женька сторожил невдалеке. Сергей сказал ребятам, чтобы они следили за
шубинским домом и вообще за всеми подходами и, если кто-нибудь пойдет к
бане, задержали бы любой ценой.
Окна шубинского дома были ярко освещены, там слышалась музыка --
заводили патефон. Полицаи гуляли. Напьются, и придет в голову попариться,
благо баня топлена. Надо было спешить.
Сергей дернул дверь, она была заперта. Он постучал в запотевшее оконце.
-- Паша? -- спросили из-за двери.
-- Да, -- сказал Сергей.
Звякнул крючок, Сергей толкнул дверь. Голый Житухин, прикрывающийся
веником, попятился от него.
-- Не пугайтесь!
Сергей запер наружную дверь, но тут Житухин юркнул из предбанника в
парилку и закрыл дверь. Слышно было, как он пытается всунуть в ручку
какую-то палку.
-- Ведите себя тихо, и с вами ничего не случится, -- сказал Сергей и
потянул за ручку. Дверь открылась. Житухин в страхе смотрел сквозь пар на
Сергея. Тот вошел и сразу присел -- такой жар плавал под потолком. На скамье
стояли две коптилки, призрачно освещавшие помещение.
-- Садитесь, -- сказал Сергей, -- мне надо с вами поговорить.
Житухин послушно сел. Борода его бьла в мыльной пене. Он молчал,
прислушиваюсь к чему-то, а глаза бегали по лицу Сергея.
-- Не беспокойтесь, нас надежно охраняют, -- на всякий случай сказал
Сергей и продолжал, -- вы -- Житухин Иван Михайлович, тысяча восемьсот
восемьдесят четвертого года рождения, по образованию художник-гравер. Но
честный труд вас не привлекал. Дважды судились, в сороковом году освобождены
из заключения и жили в Сиверской на поселении.
Житухин не шевелился, во все глаза глядя на Сергея.
-- В Ташкенте, -- спокойно продолжал Сергей, -- до недавнего времени
жила бывшая ваша жена, Бакшеева.
Сергей сделал паузу, и тогда Житухин выдавил:
-- Почему -- до недавнего?
-- Она умерла.
-- А что с ребенком? -- не сразу спросил Житухин.
-- Поздновато вы заинтересовались судьбой дочери, поздновато.
-- Но все же?
-- Она учится в интернате. Она знает, что ее отец был
фальшивомонетчиком, но не знает, что он стал предателем Родины.
-- Это не так! -- быстро сказал Житухин, выставляя вперед руки.
-- Вы участник фашистской диверсии против Ленинграда. Вы печатаете
фальшивые карточки. Что -- не так?
Житухин судорожно вздохнул и опустил голову.
-- За измену Родине вы приговорены к смертной казни.
Житухин отшатнулся, вскочил.
-- Сейчас?.. -- прошептал он, вглядываясь в Сергея. -- Не имеете права!
Если бы добровольно... Приехали в машине, с оружием, вывели, не дали вещей
собрать... Меня заставили силой! И что мне было делать? Сказать -- не буду?
Да что вы понимаете? Вам легко
говорить, вас много, вы с оружием, а вы бы попробовали один! Среди
них... Ну и стреляйте, черт с вами! Стреляйте!
-- Сядьте и перестаньте кричать, -- сказал Сергей, -- вы можете
искупить вину.
Житухин опустился на лавку, недоверчиво глядя на Сергея.
-- Ну да! Подложить мину -- и самому... Кровью смыть, как это там
говорится... Нет! Я не смогу.
-- Давайте без истерик, Житухин. Вы можете принести пользу Родине,
оставаясь живым.
-- А где гарантия, что я все же останусь...
-- Никаких гарантий я вам не дам, -- перебил Сергей, -- кроме одной:
если вы откажетесь помогать нам, я вам гарантирую...
-- Я понял! Я согласен!
-- Так... Что вы делаете для Краузе?
-- Печатаю продовольственные карточки. Ну, потом кое-какие исправления
в разных документах...
-- Каких документах?
-- Паспорта, военные билеты... -- Житухин суетливо поглядывал на дверь,
нервно потирал руки.
-- В чем дело? -- спросил Сергей. -- Вы ждете кого-нибудь?
Это был хороший случай проверить Житухина. Если он не скажет, что ждет
Пашку, значит доверять ему нельзя.
-- Сейчас, возможно, придет парнишка, который бывает у Краузе. Если он
вас увидит...
-- Его задержат, -- сказал Сергей и успокоился.
-- Вы не возражаете, если я залезу туда? -- Житухин показал на полок.
-- Меня знобит.
Он залез на полок, лег на живот и, свесив голову, поглядел оттуда на
Сергея.
-- Может быть, вы тоже разденетесь, а то мне как-то неудобно,
-- Ближе к делу. Сколько карточек вы отпечатали?
-- Двенадцать.
-- Вот что, -- сказал Сергей, -- если вы хотите вести двойную игру,
разговор у нас будет короткий. Повторяю, сколько карточек...
-- Двенадцать! -- Житухин даже подскочил.-- Четыре хлебные, четыре на
жиры, четыре... Я сделаю все, что потребуете, но если вы мне не верите, я...
Он развел руками и выронил веник. Сергей поднял его, протянул Житухину.
Врет? Не похоже. Но почему карточек так неожиданно мало?
-- Сколько вы можете сделать в неделю?
-- О, я могу гораздо больше, но меня же не заставляют! Мне говорят --
один комплект, и я делаю один.
-- Куда потом идут эти документы?
-- Этого мне не говорят, конечно.
Сергей надолго задумался. Житухин беспокойно посматривал на него
сверху, вертелся, раза два хлестнул себя веником.
-- Вы можете оставлять на карточке, -- спросил наконец Сергей, --
какой-нибудь знак, чтобы отличить ее сразу, без экспертизы?
-- Трудно... -- Житухин задумался. -- Краузе сам сличает с оригиналом.
Нет, это не получится.
-- Ну а как можно сделать, чтобы какое-нибудь пятно, например,
проступило, но не сразу, а через несколько дней?
-- Пятно -- нельзя. Правда, можно ослабить краску. Я этим когда-то
занимался из чистого интереса. Своего рода научная работа. При этом печать,
скажем, через некоторое время выцветает, меняется соотношение цветов.
-- Через какое время?
-- Если она выцветет в сейфе у Краузе, я уже не буду вам полезен. Но
можно будет добиться, чтобы выцветала дней через десять, пожалуй.
-- За это время документы уже уйдут?
-- Да.
-- Сделайте для меня такую ослабленную карточку.
-- Вы можете и не проверять меня. Я своему слову не изменяю.
-- Когда она будет готова? -- строго спросил Сергей и встал.
-- Дня через три. Но я рискую...
-- Конечно, рискуете. Через три дня вас навестят.
-- Кто? -- Житухин испугался.
-- Вас спросят, нет ли у вас в комнате чучела сойки. Это значит, что
человек от меня. И учтите, Житухин, мы следим за вами пристально.
-- Но если Краузе меня заподозрит, он, знаете ли, довольно милый
человек, но все же... я смогу бежать к вам?
-- Постарайтесь, чтобы он не заподозрил. И будьте с ним осторожней. Это
хитрая лиса.
Житухин всплеснул руками и снова выронил веник.
Сергей протянул его Житухину и вышел в предбанник. Житухин слез с полка
и зашлепал за ним. Приоткрыв дверь, Сергей осмотрелся и прислушался. В доме
Шубина пели.
-- А я даже рад, -- сказал вдруг Житухин, -- надоело бояться попусту.
-- С легким паром, -- Сергей выскользнул в дверь и услышал, как сзади
звякнул крючок.