Вспомнив, что она не просто прогуливается, а идёт в определённое место, Эстель подняла глаза и стала искать номера домов.
— Да, конечно. Я как раз почти пришла.
— Повеселись там.
— Я же не на вечеринку иду.
Вход находился в угловом доме. Никаких ярких вывесок, никаких стрелок рядом не было. Только когда Эстель подошла к самой двери, то рассмотрела небольшую металлическую табличку, на которой было выгравировано: «Наши встречи проходят тут».
Ещё раз сверив номер дома и не найдя более подходящего варианта для входа, Эстель повернула ручку и оказалась в небольшом коридорчике. Справа находился шкаф под самый потолок, около него — три квадратных пуфа. Слева располагалось нечто вроде ресепшна, за которым пряталась совсем юная девушка. Шагнув в её сторону, Эстель увидела два высоких хвоста на голове, концы которых были выкрашены в ярко-красный цвет, умелый броский макияж и наушники, из-за которых девушка, похоже, не слышала совершенно ничего.
— Тук-тук, — Эстель постучала по дереву, привлекая внимание.
Девушка вскинула голову, тут же выдернула наушники и широко заулыбалась.
— Прошу прощения, — она вскочила на ноги. — Вы на встречу, верно?
— Да, я сегодня звонила…
— А, так это вы — Эстель! — слишком громко воскликнула она. — То-то я вас раньше здесь не видела!..
Позади хлопнула входная дверь. Обернувшись, Эстель увидела двух молодых людей, которые несколько секунд изучали её так же заинтересованно, как и она их.
— Анна, — сказал первый из них, тот, что был повыше. — Как всегда, прекрасно выглядишь.
— Спасибо! — обрадовалась Анна, накрутив на палец один из хвостов. — А тебя я давно уже не видела, Инграм. Вот Микаэль навещает нас чаще…
— Микаэль переживает тяжёлое время, — недружелюбно буркнул второй парень. — Я пойду в зал.
И он исчез, скрывшись за следующей дверью.
— Новенькая? — поинтересовался Инграм, облокотившись на ресепшн рядом с Эстель.
— Сегодня впервые у нас, — ответила за неё Анна.
— Вот как. Если уже думаешь, что у нас все такие, как Микаэль, то не сбегай, ещё рано.
— Звучит обнадеживающе, — попыталась улыбнуться Эстель, несколько сбитая с толку. — Но ведь это нормально, так? Здесь вроде как не клуб позитивных людей.
Инграм улыбнулся в ответ, переглянувшись с Анной.
— Она мне нравится.
Эстель не смутилась, но поймала в его озорном взгляде явную заинтересованность в ней. За время работы она не раз сталкивалась с подобными взглядами, большинство из которых не были ей приятны. Поначалу Эстель и вовсе терялась. Потребовалось время, чтобы привыкнуть и понять: не обязательно вежливо отвечать на подобные заявления, ведь велика вероятность, что это банальный флирт для проведения одной ночи вместе. Или нескольких ночей.
Начинать с ссор Эстель совершенно не хотелось, как и показывать шипы. Она не для этого сюда пришла, но и не для того, чтобы заводить романтические знакомства.
— Советую вам поторопиться, иначе все самые удобные места займут, — вырвала из мыслей Эстель Анна, указав на часы.
— Да, верно. Пойдём… — Инграм замолчал.
— Эстель, — догадалась она, что он не знал её имени.
— Настоящее?
— Более чем.
— Отлично. Моё тоже. Пусть здесь и не обязательно представляться настоящими именами, но я искренне не понимаю людей, которые приходят и называются совершенно глупыми словами. «Называйте меня котёнок, рыбка, аноним». Много я таких оригиналов повстречал.
Эстель двинулась вслед за Инграмом к той самой двери, за которой скрылся Микаэль.
— Давно сюда ходишь?
— Достаточно, — кивнул он. — Знаешь, иногда лучший способ облегчить душу — просто выговориться и забыть, что кто-то тебя слушал.
— Звучит интересно, — хихикнула Эстель и с трудом увернулась от резко распахнувшейся двери. — Чёрт!
Ей потребовалось время, чтобы справиться с ухнувшим от неожиданности сердцем и сменить гнев на милость, как только она вдруг поняла, что уже встречалась с этим человеком раньше.
Рейна стояла прямо перед её носом и с тем же замешательством смотрела на неё.
Очень кстати вспомнился тот дурацкий фильм, который Эстель смотрела вместе с Реми. «Одинокий». Про смерть пса и асоциального юношу. Эстель сполна ощутила себя главной героиней фильма, сидя в кругу незнакомых людей, каждый из которых словно находился в том же самом коконе.