— Олаф! — вдруг крикнул Реми и помахал рукой.
Эстель увидела, как он побежал навстречу возникшему из тени вагона человеку, который тепло улыбался и с радостью поприветствовал Реми, сжав его в крепких объятиях. Человек, которого Реми назвал Олафом, на вид был старше и крупнее. Эстель сразу бросилась в глаза простая, изрядно поношенная одежда, хотя сам Олаф вовсе не выглядел грязным или неухоженным.
Она осторожно подошла к ним со спины, в то время как Реми уже активно вёл беседу. Заметив её, Олаф снова улыбнулся.
— А вот и принцесса для Реми.
Реми озадаченно оглянулся, на секунду сбитый с мысли, а после отрицательно помахал головой.
— Нет-нет, это Эстель, мы дружили в детстве.
— Правда? А я уже думал, что ты принялся менять девушек как перчатки после Софии.
Реми снова бегло взглянул на Эстель и тяжело вздохнул.
— Нет, Олаф, София — отдельная тема, Эстель — тоже. Друг к другу они отношения не имеют.
Эстель не была в курсе, кто такая София. Её имя она слышала впервые, да и Реми никогда не упоминал о ней в письмах, хотя, судя по всему, их связывали довольно близкие отношения. Она подошла ближе, уже давно не испытывая странную неловкость в присутствии чужого человека.
— Эстель, это Олаф, мой друг. Олаф, это Эстель, моя подруга.
Олаф выглядел бы опасно, если бы не его добрая улыбка и взгляд. Лицо было покрыто щетиной, волосы отросшими прядками в беспорядке падали на лоб. Клетчатая рубашка кое-где протёрлась, и это вовсе не была дань современной моде.
— И где же пропадала такая красавица, если вы с Реми дружили в детстве? С тех пор, как мы с Реми познакомились года три назад, я тебя не видел.
— Три года назад меня не было здесь, — Эстель пожала плечами. — Зато была… София?
Олаф громко прыснул.
— У вас будет что обсудить, ребята. Видимо, ты вернулась недавно, Эстель?
— Три дня назад. С половиной, — честно ответила она, хотя казалось, что уже прошла вечность.
— Что ж, Реми очень хотел, чтобы сегодня ты присутствовала здесь, поэтому мы с Гретой решили устроить что-то вроде чаепития. Проходи в нашу скромную обитель.
Гретой оказалась очень миловидная девушка, невысокая и хрупкая, рядом с которой Олаф выглядел просто великаном. Она порхала около потрёпанного столика, расставляя кружки. Эстель отметила, что ей очень шло лёгкое платье с неназойливыми цветочными узорами, которое вовсе не выглядело изношенным, в отличие от одежды Олафа.
Олаф, подойдя к ней, стиснул её в осторожных объятиях, и Грета счастливо спрятала лицо у него на груди.
— Мило, — шепнула Эстель Реми.
— Ты не представляешь, насколько мило, — таким же шёпотом ответил он.
— Грета, это Эстель, подруга Реми, — представил её Олаф, когда они подошли ближе.
Грета действительно выглядела радушной хозяйкой, принимающей гостей в загородном домике. В кружках был налит горячий чай, на блюдце в центре лежали разные печенюшки и конфетки. Эстель заметила, что вход в ближайший вагон занавешен палантином с пейзажем и наконец поняла, что это и был их загородный домик.
— Очень приятно с тобой познакомиться, — ещё шире улыбнулась Грета. — Реми редко приводит своих друзей, поэтому нам очень приятно. Присаживайтесь.
Место было неплохим. Несмотря ни на что всё вокруг выглядело ухоженным, включая и саму Грету.
— Я думал, ты придёшь вчера, — начал Олаф разговор с Реми.
— Вчера была тяжёлая смена, мне нужно было отоспаться. Да и у Эстель оставались дела в доме, разбор вещей и прочее.
— Ух ты, переезд? — оживилась Грета, грациозно выпрямившись; её глаза заблестели, словно она услышала нечто очень увлекательное.
Все посмотрели на Эстель.
— Скорее, возвращение к родителям, — пришлось ей пояснить.
— Ты жила одна? Что-то случилось? Ох, бедняжка, — чересчур эмоционально отреагировала Грета.
Эстель сразу почувствовала себя совершенно холодной в сравнении с ней. Она начала понимать, почему Реми так стремился познакомить её с этими людьми. Если Олаф вполне мог являться его хорошим другом, то Эстель здесь явно оказалась из-за Греты. Наверняка если бы тот фильм Реми смотрел с Гретой, они нашли бы много общих тем для обсуждения.
— Я жила в другом городе из-за работы. Работы не стало, новой на горизонте не предвиделось, поэтому я вернулась. Ничего особенного.
— Хорошо, когда есть куда вернуться, — кивнула Грета. — У меня тоже было отличное местечко для жилья, но я решила остаться здесь, с Олафом, — она чмокнула его в щёку и отклонилась обратно.
Вряд ли Грета обратила внимание на то, как изменилось выражение лица Олафа при упоминании «отличного местечка». Эстель решила, что сейчас не лучший момент для выяснения подробностей, хотя ей было очень любопытно, как же так получилось.
— У вас здесь уютно, — кивнула Эстель.
— Спасибо! — обрадовалась Грета. — Уют можно создать в любых условиях, было бы желание.
Некоторое время они сидели молча, попивая чай и заедая его печеньем.
— Так значит, ты потеряла работу? — возобновил разговор Олаф.
— Можно и так сказать, — Эстель пожала плечами. — Просто слишком много всего навалилось, а я погорячилась и… вот результат. Я снова в родительском доме, в комнате, в которой выросла, и не знаю, что делать. Но, наверное, многие через это проходят.
— Я, например, вообще потерял квартиру, которая мне досталась от бабушки, — в голосе Олафа не было и капли грусти. — Не буду рассказывать подробности, но скажу одно: родители порой могут быть очень злыми, если единственный сын поступает не так, как хотелось бы им.
— В итоге ты здесь?
Олаф выпрямился, раскинул руки в стороны и посмотрел по сторонам.
— Да, я здесь. Разве плохо? Тут хорошо, если смотреть на ситуацию здраво. Могло быть и хуже. По крайней мере, я не один и у меня есть способ зарабатывать деньги, а не скитаться по помойкам в поисках объедков.
— Работа?
— Я электрик, — он довольно хлопнул себя по предплечью. — Разбираюсь в том, в чём не разбирается большинство людей, на этом и живу. Как и многие другие.
— Хорошо, что ты не унываешь.
— И тебе не стоит. Знаешь, даже самая отвратительная жизненная ситуация может стать не такой отвратительной, если тебя есть кому поддержать. Реми, например.
Эстель усмехнулась, взглянув на молчавшего друга.
— Конечно, он ведь даже привёл меня сюда. У меня такое чувство, что я на приёме у психолога. В хорошем смысле.
— Олаф умеет донести смысл понятными словами, — согласилась Грета.
Все за столом рассмеялись.
В дальнейшей беседе Эстель не участвовала. Она ушла глубоко в себя, не зная, радоваться ли тому, что Реми упрямо пытался подтолкнуть её к размышлениям о жизни. Ей хотелось послать всё к чертям и ни на минуту не задумываться о том, что произошло до возвращения сюда. Ей хотелось спокойной жизни, пусть и на короткий промежуток, но не такой, чтобы каждый считал своим долгом напомнить о проблеме и сказать, что всё непременно будет хорошо.
Эстель взглянула на улыбающуюся Грету. Интересно, она действительно здесь ночует с Олафом? Как бы Эстель не пыталась избавиться от сомнений, Грета казалась ей далеко не любителем подобной жизни.
Эстель допила чай как раз в тот момент, как позади хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги по шуршащей траве.
— Вы бы с утра ещё громче орали.
Олаф повернул голову, в успокаивающем жесте выставив руки вперёд.
— Рейна, не горячись, никто не орёт, просто у тебя чувствительный слух.
Эстель тоже оглянулась. В нескольких шагах от них она увидела мрачную девушку, не сводившую сердитых глаз с Олафа. Она выглядела как человек, который только что проснулся не по своей воле.