Добрый испанец явился в Испанский центр с какой-то книженцией под мышкой. Он попросил слова, но его не получил. Он вновь потребовал внимания, пустив в ход выразительный жест и ругательство. И добился, что разговор смолк даже за домино. Он откашлялся пару раз и начал читать:
— Нищие со всего света съезжаются сюда в поисках богатства. Немцы имеют обыкновение приезжать шайками из года в год, и, говорят, когда они покидают свои дома, то дают дочерям слово собрать им на приданое, прося подаяние по городам и вдоль дорог… Таким образом, Испания для Германии — то же, что Вест-Индия для Кастилии».
Среди завсегдатаев центра немедленно возникло волнение.
— А кто это сказал?
— Это сказал Фернандес де Наваррете в книге «Разговор о монархиях», написанной в 1626 году, — отвечал добрый испанец.
— Это когда мавры? — спросил Нюня.
— Когда империя, — пояснил Рафаэлито.
— Это в те времена, когда солнце не пряталось и все ходили загорелые?
— Ага.
Понеслась оживленная беседа на темы истории.
— Значит, лет триста назад в Кастилии было полным-полно немцев-попрошаек?
— Именно про это и рассказывает Фернандес де Наваррете.
— Это надо всем знать! — встрял председатель.
Все ненадолго погрузились в размышления. Один даже издал неприличный звук.
— А это не коммунистическая пропаганда? — строго спросил Рафаэлито.
В ту же минуту кто-то запустил в него костяшкой домино: или из партнеров по игре, или из партийцев. Но поскольку жандармов там не водилось, таки не узнали кто.
— Ты сказал, что они прикатывали целыми шайками?
— Уж не «Европабусом» ли? — вставил Нюня.
— И никакого тебе таможенного досмотра — повезло же этим бездельникам!
— И никаких документов!
— И не нужно просить визу!
— И отчислять на соцстрах!
— Притом все, что они собрали, увозилось в Германию!
— Чтобы выдать замуж дочек!
— Или купить осла!
— Или квартиру!
На время всеми овладел восторг.
— Слышь, Нюня, может, кто из твоих предков подал милостыню какому герру?
— Кончай, Фелипе, бог создал нас бедняками!
В тот вечер Испанский центр тарахтел, как мотор гоночной машины. Все вновь пришедшие немедленно вводились в курс дела.
— Ты слышал, Маноло?
— Откуда, если я только вошел?
— Знаешь, было время, немцы приезжали в Испанию побираться!
— Будет врать!
— Не веришь? В те времена Испания была богатая и могущественная.
— Как Лола Флорес?[7]
Ночью в постели три дюжины испанцев грезили во сне «империей, где не заходило солнце». Где было полным-полно немцев, сидевших с протянутой рукой по обочинам дорог и смиренно просивших христа ради.
Одна из немногих серьезных вещей, которую добрый испанец может приобрести, не привлекая внимания, — это магнитофон. В Германии это проще, чем пройтись по улице небритым, заполнить анкету, получить водительские права или составить ходатайство о возврате бесконечных налогов.
Для эмигранта магнитофон — то же, что транзистор для оставшихся на родине: первый, робкий внешний признак благосостояния, промежуточный финиш, нечто такое, что покупается под влиянием таинственного инстинкта.
Купив магнитофон, добрый испанец обычно остается один на один с его клавишами и кнопками. Если повезет, он что-нибудь запишет. Так как в общежитии на четырех языках запрещено слушать музыку после десяти, он дожидается субботы и запускает на полную мощность пасодобли, до остервенения доводя турок. Недавно в коридоре установили дверную решетку, в конце недели ее запирают на ключ, так что теперь жизнь течет без происшествий.
Проходит какое-то время, и магнитофон, который побывал в отпуске в Испании, но там не остался, потому что он, видите ли, иностранец, однажды перегревается на ночном столике и замолкает. После оплаты счета он возвращается в комнатушку, которая служит ему кровом, с новыми лампами и немного осипший. Проходит еще сколько-то месяцев, но ему уже не стать прежним, и он молчит.
Добрые испанцы, пожившие в Германии, накопив новую приличную сумму, вместо второго магнитофона покупают себе пальто.
В последнее время добрый испанец часто жаловался на боли в желудке. Друзья подтрунивали над ним, относя болезнь на счет еды.
— Без году неделя в Германии, а уже ест, как взрослый.
— Ничего, привыкнешь.
Между тем наш испанец так погрустнел, что друзья вынудили его пойти к врачу.
6
«Империей, где никогда не заходит солнце», называли в XVI веке Испанию, превратившуюся в могущественную державу благодаря обширным захватам в Америке и Западной Европе.
7
Лола Флорес — популярная и баснословно богатая исполнительница испанских народных песен.