— Он, наверное, и дома работает сверхурочно… со своей женушкой, — сострил Пухляк.
— Я бы от такой работы не отказался, — сказал Шагги. — Здорово, наверное, заниматься этим у себя каждую ночь. В маленьком уютном домишке. Чертовски сладко должно быть.
— Да, дело хорошее, — согласился Вошка.
Они притихли, представляя себе это. И тут вдруг Шагги ощутил какую-то внезапную пустоту, будто ему чего-то страшно недоставало. У Эдди глаза заблестели, и, ухмыльнувшись, он произнес:
— Так да растак — в полное удовольствие. — Повернувшись к Шагги, сказал: — Ну ничего, Шаг. Пойдешь в армию, там с этим делом никаких проблем.
— Ты что, в армию собрался? — спросил Пухляк.
— Может быть, — сказал Шагги.
Вошка закашлялся, поперхнувшись дымом от последней затяжки, которую ему удалось вытянуть из окурка.
— Так тебе и надо, поганец, — сказал Эдди. — Хорошо бы, задохнулся совсем.
— А я знаешь что вспомнил? — проговорил Пухляк. — Ту книгу, которую приносил Дан на той неделе.
— Да, классная книжонка, — ответил Эдди. — Тебя тогда не было, Шагги. Дан приносил «Кама Сутра». О всяких способах заниматься этим делом. Оборжешься.
— Я слыхал о ней, — сказал Шагги. — Есть еще одна такая же. «Пахучий сад» или что-то в этом роде.
— Говорят, делают картину по «Кама Сутре», — сообщил Пухляк.
— Надо будет сходить, когда выйдет — сказал Вошка.
— Так что, — нетерпеливо сказал Эдди, — мы идем или нет?
Проходя мимо паба, Эдди и Шагги завернули туда посмотреть, нет ли там Рэба. Он сразу же заорал им через весь зал и начал пробираться навстречу.
— Мы тут собрались на танцы, — сказал Эдди. — Вошка и Пухляк на улице.
— Прекрасно! — воскликнул Рэб. — Я сейчас выйду.
Он допил свою кружку и пошел за ними.
В ближайшем магазине, где продавали спиртное на вынос, они купили несколько банок пива, вино и бутылку сидра. Зашли с черного хода на лестницу какого-то дома, выпили там по банке и, пустив бутылку по кругу, прикончили вино и сидр.
— А я видел тебя вчера, Шаг, — сказал Рэб. — Ты ехал в кузове грузовика.
— Верно. Нас подбросил до центра один шофер.
— До чего здорово, — сказал Эдди, — прокатиться на каком-нибудь мощном грузовике. Нас иногда подвозят на таком до города. Восторг! (Стоишь наверху грузовика и несешься в потоке других машин, ты выше всех, хохочешь, поплевываешь сверху вниз, окрикиваешь девчонок и, сев верхом на борт, раскачиваешься, держась одной рукой. Представляешь, что вторгся в город вместе с наступающей армией. То же самое испытываешь, когда едешь в автобусе, набитом болельщиками, все прохожие останавливаются, чтобы поглядеть на флаги и плакаты, которые развеваются в окнах, а в автобусе дружно горланят песни и стучат в такт ногами.)
— Чертовски здорово! — сказал Рэб.
— Во какой блеск! — подтвердил Шагги.
Да, так оно и есть. Так оно и должно быть. Сила. Высший класс. Блеск! Только так и надо. Несмотря ни на что, веселиться, жить. Во все горло. Мы — люди. Мы — вместе, одна команда. Мы покажем им всем. Пусть знают.
Бросили пустые бутылки и банки в заднем дворе и пошли дальше.
Они выскочили из автобуса у светофора, потому что оттуда до танцевальной площадки было ближе, чем от следующей остановки.
У входа стояла небольшая очередь, ведь надо пройти через пропускной пункт, прежде чем пустят в зал. Там их обыскали, чтобы не пронесли какого-нибудь оружия. Шагги и Вошке пришлось отдать металлические расчески, а Эдди ремень с тяжелой пряжкой.
— Ээ… да как же так? — сказал Эдди, расстегивая ремень. — У меня же брюки спадут.
— Ну тогда тебе придется их снять, — сказал дежурный.
— Ничего, Эдди, — успокоил его Рэб, — хорошо еще, что они не нашли в кармане у тебя ножичка. А ведь у тебя их там целых два, да еще штык, топорик и автомат.
— Давай отсюда, — сказал дежурный, лишь легкая тень пробежала по его насупленному лицу.
Но Рэб не унимался:
— Просто не понимаю, как они проглядели у тебя еще и эту чертову водородную бомбу.
— Ну-ка валите отсюда по-хорошему, — подтолкнул их дежурный.
Как только они вошли в зал, Шагги сразу же почувствовал себя в своей стихии. Выпивка ударила в голову, а музыка была громкой и привычной. Что-то всколыхнулось в нем и с радостным узнаванием поднялось навстречу знакомой мелодии, слившись с ее четким пульсирующим ритмом. Песня, которую играли, была довольно старая, но все еще любили ее.
По краям круглой танцплощадки тянулись столы и сиденья. Наверху проходил балкон. Музыка гремела вовсю, и Эдди пришлось кричать, чтобы его расслышали. Он предложил подняться на балкон, Шагги кивнул, и все вместе стали пробираться к лестнице.