— По-моему, я видела сегодня, как умер человек, — сказала она.
Взрыв хохота с другой стороны комнаты заглушил эти слова. Три или четыре кружащиеся группки немедленно обратились к новому источнику интереса.
— Что ты сказала? — спросил Пэдди, наклонившись к ней.
— «Род человеческий скорее всего представляет собой некое обширное, бессвязное, неутихающее кружение на месте».
— Довольно глубокомысленно, — поддразнил он ее. — Кто это изрек?
— Тейяр де Шарден.
— Господи боже. А кто он, Шона, такой, этот Тейяр? — спросил Пэдди, повернувшись к кому-то из компании.
— Откуда я знаю? Священник вроде бы.
— Пэдди собирается стать священником? Ну и ну…
— Торжественно отрекаюсь…
— Мир, плоть…
— Семь раз отмерь…
— Спойте нам, мальчики! Эй, вы… заткнитесь… Великие и достославные… или ославленные…
Крис вышла через боковую дверь из квартиры и оказалась на площадке пожарной лестницы, одна, громкоголосое пение осталось там, внутри.
Квартира находилась на четвертом этаже, улица внизу пропадала в тени двух высоких зданий напротив. Тело могло лежать и здесь, внизу, могло тоже быть незаметным в тени. Но если ей вернуться сейчас туда и объявить такое первому встречному, он рассмеется и скажет: «Господи, да у тебя болезненное воображение!» А люди умирают, даже если ты знать об этом не желаешь. Право, что за наваждение! Танцуй и забудь о конце света! Но ведь нельзя жить день за днем и думать, что это случится завтра. Я вот буду думать, что это должно случиться сегодня. Почему бы нет? Паскаль думал же так. И не конец света будет, и что бы мы ни говорили и ни делали, я, ты все равно гибнем порознь. Ты танцуй, а я вот прыгну в эту бездну. В общем, радуйся жизни, как говорится.
— Побойся бога, Крис. — Пэдди с Шоной вышли из комнаты через боковую дверь, вслед за ними протискивался кто-то еще. — Ты что, собралась прыгать? — С опаской он выглянул за перила. — Я и сам частенько думал… — проговорил Пэдди печально и, прислонившись к стене, сложил на груди руки. — Вот бы умереть. «Отменно будет, братья, помереть…» — затянул он.
— Не пой эту жуткую песню, Пэдди, — сказала Шона укоризненно. — Об этом страшно говорить. А ты, Крис, что здесь одна делаешь? Пойдем туда… ради бога, у нас ведь вечеринка.
— Боюсь, что да, — согласилась Крис. — Идите, я догоню вас.
Все ушли, только Пэдди задержался. Что-то беспокоило его, но он был слишком одурманен, чтобы внятно изложить это.
— Крис, ты прямо не в себе сегодня. Странная… Давай рассказывай. Что там у тебя стряслось? Поделись с дяденькой. Уж мне-то можно… Я ведь вовек не проболтаюсь…
— Знаю, Пэдди.
— Буду молчать как рыба.
— Знаю.
— Ну ты же веришь мне? За всю свою жизнь я ни слова не сказал во вред чьей-либо репутации, репутации девушки тем более.
— И это знаю.
— Никто и звука не услышит от меня о том, что ты расскажешь мне сегодня, сейчас, ты же знаешь меня, знаешь, что не выдам.
— Все так, Пэдди.
— Я пошел. А ты точно не хочешь возвращаться туда и выпить?
— Попозже. Не споткнись, Пэдди. Еще поговорим.
Теперь забыть тот несчастный случай, он ведь не повторится. Ей удалось выработать, хоть и очень слабый, иммунитет против миллиона случайностей, которые могут произойти с ней или свидетелем которых она станет, случайностей, которыми ей не под силу управлять. Будешь дураком, если держать их в памяти, но, возможно, окажешься еще большим дураком, если забывать их совсем.
Крис пошла обратно. Было шумно и весело. От двери она оглядела всех. Пэдди нагнулся к книжному шкафу, отодвинутому в сторону, чтобы освободить место для танцев.
— Кто читает всю эту дрянь? — спросил он, кокетливо держа какую-то книжку в вытянутой руке. — Фолкнер. — Он открыл ее наугад. — «Не могу избавиться от дум». Ишь ты! — Он взял другую книгу. — Вебстер. — Сосредоточенно нахмурив брови и оглядев компанию, многозначительно повторил: — Вебстер, — с выражением прочел он, — «был одержим манией смерти». Господи Иисусе, — добавил, задумчиво облокотившись на перила, — я и не предполагал, что я такой ученый.
— Эй, Пэдди, спой нам! — крикнул кто-то. — Одну из твоих республиканских!
— Отлично! Эй вы, а ну в сторонку. Дорогу маэстро. И-раз…
— «Скажи мне, Шона Фаррел, — пропел Пэди, весело поглядывая на Шону, — куда, по-твоему, ты так спешишь? — продолжал он, одновременно дирижируя оркестром восторженных возгласов и подражая звукам волынки. — К реке, в тот милый уголок, так хорошо тебе и мне знакомый. И Кэтлин он знаком, — прочувствованно добавил он, — и Мэри, и Анне, и…»