– Командир, а у тебя женщина есть?
Разглядывает залившую нежные щёки краску и довольно кивает.
– Понимаешь, Аркадий, я после того случая с мужиками не могу – крышу сносит. Паническая атака, и всё. Но организм бабий, он своего требует.
Елена встаёт, обходит стол и садится на него так, что обтянутые прозрачной тонкой тканью бёдра оказываются прямо перед лицом Лобачевского. Ласково проводит рукой по щеке, толком не знающей бритвы.
– Я тебя не боюсь. Давай попробуем?
Глаза Елены становятся большими, Аркадий больше ничего и не видит, кроме этих требующих и зовущих глаз. Губы, тёплые, упругие губы касаются его губ, и он окончательно теряет над собой контроль, руки помимо воли охватывают женские бёдра, гладят, тянут к себе, и женское тело – сильное, крепкое молодое тело, пьянящий запах которого кружит голову и срывает крышу, охотно подаётся ему навстречу.
Аркадий просыпается через несколько часов, разбуженный поцелуем.
– Я, пожалуй, пойду. Не дай бог, с утра нелёгкая принесёт кого-то из мужиков, начнут задавать всякие вопросы.
Елена уже одета и причёсана, следы застолья в кают-компании наверняка убраны на молекулярном уровне. Необыкновенно обстоятельная женщина.
– Придумают больше, чем было, приврут с три короба, я вас, самцов знаю.
Уже в коридоре она оборачивается:
– Ты был неутомим, командир. Спасибо,– улыбается какой-то очень доброй улыбкой и поднимается по лесенке, скрываясь из виду.
– Ноги у неё великолепные, – вздыхает Аркадий и снова откидывается на подушку. – Я подумаю об этом завтра. А теперь спать, просто спать.
Через неделю отдохнувший экипаж занял перед стартом места по штатному расписанию. В предстартовой суете Елена нашла момент и шепнула:
– Не переживай, замуж я проситься не буду. Но если что – мне понравилось.
Долги уплачены, корабль обслужен, впереди месяц автономки. Что ещё пустотнику надо? Аркадий опускает пальцы на подсвеченную клавиатуру пульта, с пулемётной скоростью вбивая в покладистый корабельный мозг очередную россыпь команд.
Жить – хорошо.
Глава 3
Кто в теремочке живёт?
Перегрузка мелкого порошка в невесомости достаточно простой процесс – вакуумный насос не требуется, этого самого вакуума вокруг в избытке. Немного избыточного давления в трюме, открываем клапан, длинное ш-ш-ших-х, и процесс закончен. Дежурное «Спасибо!» от оператора дока, которое через десяток стандартных минут подтверждается радостным монетным перезвоном из комма – очередной платёж получен. Седьмой рейс пятой автономки, рутинные операции, неплохо пополнившие счета экипажа и практически восстановившие платёжный баланс Лобачевского. Будто и не выкупал «Тюленя». Но – скучно. Заход на очередную полость в астероидном потоке, вычисление самых лакомых кусков, выход дронов, иногда высадка десантников. Добыча, бункеровка, выход к орбитальным докам. Чаще всего возится углерод – именно он нынче в большом дефиците. Ни торфяников, ни угольных залежей на планетах «Задницы» пока найти не удалось. Жечь биомассу дорого, а при её нынешнем дефиците, это как топить печь ассигнациями. Над почвенным слоем все просто трясутся. А в марширующих по орбите в виде плотной кучи обломков остатках разрушившейся не столь давно планеты углерод встречается, причём пластами. Елена что-то объясняла про выпадение на океаническое дно, накопление, там ещё плиты какие-то дрейфовали. Лобачевский особо не вникал, есть, и ладно. Попадается не так чтобы часто, но у Аркадия на него нюх. В отсутствие углерода приходится брать руды. С рудой возни больше, износ дронов выше, зато встречается большими массивами, можно долбануть по проявлению лазерами, фрагментировать на приемлемые по размеру обломки.
Короче, рутина и однообразие. Приелось за полгода. Деньги, они конечно, хороши, но в Новороссии на них особо ничего не купишь. Военный коммунизм, как ни противно это звучит. Только что питание богаче, чем в среднем по стране. У «Тюленя» теперь даже собственный тепличный комплекс имеется, с разобранного на металл ветхого транспорта. Выцыганили у ремонтников, в счёт оплаты. Небольшой, но свежая зелень есть всегда. Смонтировали его рядом с Елениным модулем, запустили и отдали на откуп жёнам Бэргэна и абордажников. А где корм, там и мясо. Не каждый новоросич может время от времени баловать себя настоящей яичницей или жареной крольчатиной. Оно, конечно, хорошо, и старики довольны, только со скукой-то что делать?
– Командир, ты вот по космосу ловко «Тюленя» гоняешь, хоть и не так чтобы быстро. А в соседнюю систему прыгнуть слабо? – хитрый Шелихов рожу держит кирпичом, типа, «уже и спросить нельзя»?
– Прыгнуть-то я могу, и «Тюлень» наш тоже, а смысл?
– Так интересно же! – Мишка показное спокойствие теряет и ёрзает нетерпеливо. На Альфе наших практически нет – «Страж» болтается над Таити, пяток очкариков на корыте ещё меньше нашего таскается по системе. Может, там тоже чего вкусного имеется, а мы ни уха, ни рыла.
– Мишка, а кто деньгу будет зарабатывать, пока мы любопытство тешить станем? – привлечённый разговором Хренов вылез из своего отсека и встал за спиной у Шелихова.
– Может, там ещё выгодней выйдет? Прошлый раз в «Арарате» парни с «Жаркого» зависали, я их поспрашивал маленько. Там, между прочим, тоже каменюки стаей по орбите носятся. Будто кто-то в каждой системе по планете на запчасти разобрал, причём недавно совсем.
Разок смотаемся, Викторовна свои агрегаты погоняет, может, там ещё выгоднее по обломкам шарить? А?
Не вставая, разворачивается вместе с креслом Елена:
– Знаете, Аркадий, а ведь я тоже не прочь посмотреть на тамошние края. Иначе мы здесь мхом зарастать начнём.
– Дык, привода в порядке, можем и дальше прыгнуть, если желание появится, – неожиданно для капитана поддерживает идею Хренов.
– Я подумаю, – ворчит Лобачевский, хотя ёжику понятно – прыжок в систему Альфы состоится обязательно.
Когда взволнованный переходом из одной физики в другую организм приходит в себя, и все органы его, наконец, находят свои законные места относительно друг друга, первый взгляд, как обычно, бросается на обзорный экран. Смотреть там особенно не на что, в лучшем случае можно разглядеть сверкающее зёрнышко местного светила. Если, конечно, точка выхода находится рядом со звёздной системой. Впрочем, вздрюченный не одним поколением программистов компьютер корабля выводит на экран и то, что реально с такого расстояния не видно – планеты, заслуживающие внимания объекты поменьше и их скопления, бледные овалы их орбит, а также присутствующие в доступном пространстве корабли.
Динамики в рубке оживают, озвучивая появившийся на экране текст:
– Говорит канонерская лодка «Страж», капитан второго ранга Люби. Назовите себя!
– Частное судно «Тюлень», порт приписки Кемптаун, капитан и владелец мичман запаса Лобачевский. Цель прибытия в систему – изучение местных достопримечательностей и поиск ресурсов.
В голосе командира канонерки слышится тщательно скрываемая насмешка:
– На Таити посадка запрещена, в остальном желаю успехов, мичман. Будет скучно – заходите в гости.
Плетнёв задумчиво смотрит на зелёную искру, отображающую положение «Стража» в системе.
– Тоскливо им тут, наверное.
Елена, не отрываясь от тестирования поискового оборудования, бросает:
– Их здесь каждый месяц меняют, это нормальный крейсер у нас один, канонерок хватает. Вдова их бывшего боцмана с семейством у меня в соседях обитает, просветила. Командир, с какого края начнём?
Сколько волка ни корми, всё равно до слона ему, как до Москвы раком. Покрутившись возле небольших здешних планет, «Тюлень» один чёрт присоседился к куче битых булыжников, по привычке летящих по общей траектории. По расчётам планета, разобранная на детали, была малость больше основного стандарта, то есть была крупнее Таити раза в полтора. От звезды, правда, болталась далековато, уже за пределами «жилой зоны». О том, кто, как и для чего раздолбал в системах «Задницы» пару планет, экипаж подпространственника рассуждал частенько, но без особого азарта – никакой практической ценности обсуждение не имело. Просто трепались, коротая время.