Но когда она повернула голову, чтобы мне ответить, я с облегчением увидел, что с лицом у неё всё в порядке.
Решив, что меня всё-таки сбила с толку игра света и тени, я ушёл готовить чай.
Любопытные
Человек познал многие тайны природы, открыл законы, которые позволяют ему прогнозировать развитие многих процессов и управлять ими по своему желанию. Он пригляделся к микромиру и приручил атом. Посмотрел вверх - и запустил спутник. Он уничтожил многие болезни и удлинил себе жизнь. Создал материалы с невероятными свойствами и получил химические элементы, которых нет в природе. Его механизмы становятся всё более компактными, точными, быстрыми и незаметными, всё больше приходя в согласие с третьим законом Кларка. Пусть неравномерно, тормозимая эгоизмом потребления, но наука развивается, несмотря на все обвинения и самые мрачные антиутопии. Единожды взявшись, человечество уже никогда науку не бросит. Ему вообще не свойственно что-то бросать. И хотя трудностей на этом пути предстоит встретить гораздо больше, чем преодолено, все они, в конце концов, теоретически разрешимы: достаточно найти объект, поставить его в определённые условия и выждать какое-то время. Затем повторить действие энное количество раз, подвести итог и записать результат. Девяносто девять процентов практической науки - это статистика.
Однако, если некоторые гипотезы мы доказать пока не можем, потому что испытываем затруднения с поисками объекта - будь то шаровая молния или чёрный карлик, - то создать самую главную и важную для нас научную доктрину мы не в силах отнюдь не по этой причине. Объект есть, объект существует и существование его не требует долгих доказательств. Более того: он представлен в огромном количестве, а для его получения не требуется даже протягивать руку.
Ибо объект этот - сам человек. Его разум и психология.
В начале прошлого века, казалось бы, наряду с массой великих научных открытий последовали прорывы и в этой области. Психоанализ начал казаться столь же важной составляющей научной картины мира, как и теория относительности. Но прошли годы, а он так и остался тем, чем был - учением. Не системой, не теорией, а всего лишь учением. Учение же имеет гораздо больше общего с религией, чем с наукой. Чтобы поддерживать науку, достаточно раз и навсегда установленных фактов. Чтобы поддерживать религию, нужна непрерывная вера.
Хотя профессия психолога не перестаёт быть популярной, это обусловлено лишь современным состоянием общества, его депрессией, стрессами и комплексами, обусловленными чересчур спешным переходом в эру Homo Informaticus, и не имеет ничего общего с павшим величием этой профессии. Отринув наиболее смелые, но не оправдавшие себя методы и выводы, деятельность в этой области свелась к доверительной беседе и изложению прописных истин. Люди этой профессии плавают по мелководью, не решаясь встретиться с абиссальными диковинами, которым нет места в их упрощённой схеме. Место исследователя занял человек, пытающийся всего лишь стать другом, который даёт банальные советы: «отдохни», «смени обстановку», «начни жизнь сначала», «встреться со своим страхом лицом к лицу». Лишь очень недалёкие люди идут к психологу за советом, большинство же идёт за подтверждением своей веры, а ответ им ясен заранее. Но верующих в мире прогрессирующего атеизма становится всё меньше, и сами специалисты могут многое рассказать о том, насколько трудно принимать у себя действительно умного человека, хорошо знающего их дело, а потому - не верящего в него.
Быть может, неудачи этой дисциплины частично объясняются тем, что человечество меняется от поколения к поколению. Особенно это касается моральных и культурных аспектов. Конечно, «O tempora, o mores!» старики кричат едва ли не с пещерных времён, но это не означает, что к этому крику не стоит прислушиваться. Вопиёт каждое поколение, и этот вопль - прав всегда. Дети никогда не копируют родителей, скорее стремясь к противоположному. Дай им то, что возмущает отцов больше всего - и они будут это боготворить. Иногда они оживляют и преображают вещи, занимавшие умы уже мёртвых поколений, но чаще выжимают из избитой, казалось бы, реальности нечто новое, а потому - удивительное.
Но, как бы то ни было, такие изменения не должны затрагивать внутреннюю - звериную ли, божественную ли - основу человека, которая, как нам кажется, являет собой некую константу или набор констант. А посему остаётся загадкой, почему человеку не дано постичь самого себя. Иногда он кажется непостижимым для собственного незрелого ума, а иногда - что гораздо проще, чем сам о себе думает.