Уже эти факты дают нам понять, что мы попали не просто в другой мир, но мир с чуждыми нам физическими законами и константами.
Чем дальше, тем меньше мюония и атомов вообще. Их сменяют частицы - поначалу обычные и стабильные, затем всё более тяжёлые и короткоживущие. Точнее, короткоживущие лишь с нашей точки зрения. Об их существовании в мюввоне трудно сделать однозначный вывод: не то они стабильны, не то образуются так же быстро, как и распались. В этой всё уплотняющейся и раскаляющейся субстанции, которую трудно даже назвать плазмой, топ-кварки, тэта-мезоны и даже пресловутый бозон Хиггса - всего лишь банальности, вряд ли стоящие упоминания. Мимо проносятся не вписывающиеся в Стандартную модель переносчики множества неизвестных типов взаимодействий, касательно сущности которых у нас даже не подготовлено ни одной гипотезы. И где-то там, уже на подступах к омфалу, скрывается ответ на величайшую загадку последнего столетия, над которой ломало и продолжает ломать голову вот уже несколько поколений, - загадку гравитации.
Наконец, мы попадаем в самый центр мюввона, на высший уровень его организации и одновременно основу и источник его существования. Это сердце мюввона и фактически он сам. Это и ничтожная точка, и целый мир. Это минимальный объём и целая вселенная. Это ничтожная масса, обладающая в то же время таким мощным тяготением, что она немыслимо искривляет пространство, и потому-то, говоря об этом явлении, мы не можем избежать противоречий.
К счастью, в нашей научной литературе есть специальный, хотя и почти позабытый термин для обозначения этой вселенной-частицы. Термин, названный в честь одного из величайших гениев, которого, по нелепой случайности, погубила немытая груша.
Эта точка неразрывности между микро- и макромиром называется фридмоном.
Это - финал путешествия, конечная станция, пульсирующая точка, где заканчиваются какие-либо термины и определения. Дальше уже ничего нельзя сказать наверняка, кроме того, что фридмон для его гипотетических обитателей являлся бы тем же, чем для нас - вся видимая Вселенная, наглухо отделённая от своих сестёр закрытой дверью, которую невозможно найти. Сердцевина мюввона во столько же раз туманнее и невыразимее, чем человеческая душа, во сколько раз человек меньше вселенной или же фридмон меньше человека. Быть может, там голая сингулярность. Быть может, там «искусства, знанья, войны, троны и память сорока веков». А быть может - и вовсе ничего.
Постойте... Так почему стоит вообще считать мюввонов живыми и разумными, если ничего похожего на мыслящий центр мы в них не наблюдаем? Если по всем признакам мы имеем дело хоть и со сложной, экзотической, но с виду неживой материей? Не более живой, чем кипящий хаос внутри какой-нибудь звезды?
Когда-нибудь рамки определения жизни будут расширены, разрушив границы клетки. Возможно, когда-то будет доказано, что бытие звёзд - тоже жизнь, ничем не уступающая, а даже превосходящая органическую во многих аспектах. Но сейчас речь пойдёт не об этом.
Да, мы наблюдали, как мюввоны периодически посещали Реллек и уничтожали там почти всё население. Мы были свидетелями, что это происходило с определённой периодичностью, обусловленной скрупулёзной математической точностью. Но именно характер этих поступков заставляет нас усомниться в том, что их совершали разумные существа. Скорее уж это похоже на боевые действия с применением автоматического оружия в целях проведения эксперимента, спланированного и организованного кем-то, стоящим над мюввонами.
И действительно, если наблюдать за взаимоотношениями мюввонов и их, скажем так, приёмной матери, может показаться, что это отношения хозяина и марионеток.
В другом полушарии Кюнэй расположен ещё один остров, Рэниш. С виду - совершенно необитаемый. Ни визуально, ни при помощи сканирования на любой частоте на его территории невозможно обнаружить ничего, кроме скал, метанового льда и азотного снега. Никаких следов, отпечатков, примятостей и неоднородностей, указывающих на то, что там что-либо есть. Спустившись на остров, человек тоже не обнаружил бы ничего странного - ни в грунте, ни в разреженной атмосфере. Никаких примесей, аномалий давления или температуры.
Однако, известно, что мюввоны с Катлуады время от времени посещают мёртвый с виду остров. Добираются они туда различными траекториями, но чаще всего - прямо сквозь центр планеты. Пробыв неподвижно в каком-либо районе Рэниша некоторое, всегда разное время, мюввон вдруг резко меняет своё поведение: его размеры перестают колебаться, он приобретает статичный объём и массу и вообще неожиданно становится настолько материальным, что способен издавать свой характерный звук - «мю». И хотя как-либо воздействовать на мюввон, кроме как гравитацией, по-прежнему невозможно, сам он обретает почти магическую силу воздействия на Вселенную.