Уэй поёжился и спрятал озябшие ладони в рукава куртки.
Предстоял ещё один год полного одиночества. В который раз он приходил к мысли, что человек живёт на свете слишком долго. Тем более для нынешней эпохи. Даже древние, хотя и могли дотянуть максимум до ста лет, часто сетовали на бессмысленность последнего отрезка бытия. Сетовали - и всё же не хотели умирать. Уэю уже семьдесят восемь, пройдено меньше половины пути, но он всё чаще чувствовал себя отягощённым возрастом. Люди на протяжении тысячелетий постоянно вмешивались в физический аспект своего существования, боролись с болезнями, изобретали чудесные эликсиры, правили гены. Но эволюция психологии не поспевала за прогрессом в науке или же была вообще неспособна его нагнать. И люди начинали умирать раньше собственной смерти, не в силах вновь разжечь огонь радости существования.
Уэй думал о Джеде. В каком настроении тот бывает, когда возвращается на свой пакс? Чувствует ли он такую же тоску или сразу бросается к компьютеру и роется в огромном массиве повреждённых данных в поисках доказательств и опровержений? Быть может, он часами стоит на ребре своего мира, обозревая его опрокинутые плоскости, которые словно символ того, что всё у человечества пошло наперекосяк, и думает о том, как же всё это похоже на сон, кошмарный сон, и что в следующую минуту он проснётся, а вокруг него будет множество смеющихся, счастливых людей, и каждый для него - друг и брат, и каждый важен, и никого нельзя сбрасывать со счетов, потому что никто не может быть островом, быть сам по себе, и что ненависть, неприязнь, отчуждение - лишь названия одной и той же хрупкой, противной оболочки, мешающей им высвободить свои души, издревле стремящиеся к великому объединению, чтобы стать непобедимыми... непобедимыми...
Веки Уэя слипались.
Непобедимыми. На нашей земле.
***
Есть истории, которые разгораются постепенно, как костёр, составленный из сырых веток, и затухают с тем же темпом. Есть такие, что горят ровно, как свеча, и гаснут лишь тогда, когда на них подуют губы сонливого человека. Есть истории, тлеющие нудно и долго, как подземный торф. И есть те, что вспыхивают ослепительно, словно горсть сухого пороха, не оставляя после себя даже пепла.
Снова был четверг. Полдень. И, как обычно, я сидел на своём рабочем месте, надев старые наушники и слушая «Range Life». Точнее, я надел их лишь для того, чтобы меня не отвлекал разговорами Михей, занимающийся скидками и рассылкой объявлений о распродаже. Мне было всё равно, на что наткнётся рандомизатор в телефоне, потому что вникнуть в музыку я не мог и не хотел.
Я не видел Миру уже десятый день.
Машина у забора, пара незнакомых силуэтов в непривычно большом количестве освещённых окон. Догадываться не было нужды. Рано или поздно. И нечего возразить, ведь ничего не поделать. Собственно, и огорчаться было особо нечему - ведь зима наступала без оговорок и без оглядок, уже аннексировав ночь. И что уж там до сидения, скоро предстоит свернуть и обсерваторию. Нам бы хватило и писем. Нет, конечно же, не бумажных, иначе страшно представить, что. Но и не тех, что посылают по электронной почте. Важен контакт. Настоящий. Тайнолюбие священных орденов. И, основательно порывшись в ящиках стола, я извлёк на свет старую стальную флешку на 128 мегабайт. Клюв и ключ. В десятки раз больше, чем достаточно.
И я создал текстовый документ. И я стёр текстовый документ, не написав в нём и пары строк. Ведь моя очередь ещё не наступила, а для объяснений нам вовсе не нужно писать слово «привет», нанизывая на него свою стеснительность. Остался лишь способ подачи. И, чтобы никогда не обнаружить в кармане пустоту, если представится случай, я нацепил этот пустынный пока что мирок на одну орбиту с собственным домом, так и не сумев понять, что для чего служит брелоком...
А потом кто-то дёрнул меня за плечо, так что правый наушник сполз на щёку.
- Ник, - растерянное лицо Михея, - к тебе посетитель.
И, убрав в сторону свою медвежью конституцию, он уступил обзор для маленькой фигурки. Белая незнакомая куртка, бледное лицо и вязаная шапка, готовая соскочить, как колпачок с флакона, под напором густых тёмных волос.