Не знаю, как я нашёл путь обратно из этой каменной ловушки. Один из недостатков моего разума в том, что он не запоминает дорогу, когда меня по ней ведут. Несмотря на то, что шли мы сюда недолго, я никак не мог понять, куда идти, чтобы вернуться к «Нирване». Да и в голове до сих пор не укладывалось, что рядом с яркими современными зданиями может притаиться такой отвратительный призрак серых девяностых.
Хот-догов не было.
Я снял замок и вошёл в магазин, не перевернув табличку на «Открыто». Минут пятнадцать сидел в кресле, без аппетита мусоля подсохшую шаурму и запивая её «Спрайтом». Потом надел наушники и всунул штекер в телефон.
Открыл альбом «You're Living All Over Me». И выбрал: «In a Jar».
А ещё подумал: надо захватить пару полотенец. Всё равно их у меня слишком много.
***
Вот ведь странно - откуда они берутся? Просыпаешься утром, а они уже в голове. Всю ночь там прятались. Готовенькие. Даже как-то неудобно. Будто и не ты их сочинила, а так - нашла на берегу какую-то дощечку и очистила от песка. Не поэтесса, а археолог. Всегда такое ощущение. Хоть бы раз почувствовать, что это ты, ты сама. Но нет, я просто бездарность.
Я ведь даже о котятах не думала, и не снились они мне. Снились только те, ежи в пузырях. Да и думала перед сном совсем о другом. О маме и папе. Люблю скучать. Но чтобы скучать - надо, чтобы тот, по кому скучаешь, был где-то далеко. Неужели так трудно понять? Там бы они меня опять до чёртиков довели. Это потому, что я вас люблю. Нет, дочка, ты просто невыносима.
А потом жарю яичницу и думаю: а что же это всё-таки значит? Вот не могу я так - взять и забыть. Потому что вертится, вертится. Не отпускает. И так каждый день, из-за всякой мелочи. Мучение какое-то. Прямо голова от тела отрывается и хочет по комнате летать. На шее ноги оставаться невмочь. Вот он... он бы наверняка с этим справился. Сразу бы по полочкам разложил. Потому что различает - ерунду и важное. А я о всякой чепухе с утра до вечера. Нет-нет - ахинее.
Ввела в «Поиск» - не нашла. Ну так ведь там не всё, что я читала.
Гипотеза Геи, Медеи. И руку кипятком ошпарила. Наливала, да перелила.
Вот почему-то читаю и смеюсь. Всегда казалось, что всё вокруг - живое. Не зря ведь поэты пишут. Кто-то скажет: он просто слушал шум ветра, и этот ветер напомнил ему зверя и ребёнка. И ничего загадочного. А мне кажется - что-то там есть. И они это чувствуют, хотя и сами жалуются, что не могут слова подобрать. Вот и получается: материнка умерла, старая машина, время жизни облака, зарождение звезды.
И вот подумала: а если тут как со спектром? Мы смотрим будто сквозь щёлку. Жизнь везде, но мы этого не понимаем. Не можем подойти научно. Выдумываем всякие определения, ставим заборы. Конечно, без системы - бардак. Но тут-то другое. Все равно что жить в чулане, когда тебе дали целый дом.
Включила телевизор, а там опять: «О Боже, какой мужчина! Я хочу от тебя сына...». Другой канал: «Всё пучком, а у нас всё пучком...». Выключила. А потом вспомнила, как мистер Бин гонится за курицей. И как это я раньше не подумала. Открыла, посмотрела песню в титрах. Скачала. И на весь день. Вот ведь. Надо было летом. Песня самая подходящая. Я бы взяла свой велик и улизнула за город, как обычно, - никому ни слова, и телефон на столе. И весь день бы каталась по округе, представляя, что уехала далеко-далеко. А может, и уехала бы. И ветер обдувает голову, и «Crash» в наушниках, и сердце рвётся-разрывается от радости. А потом упала бы в траву у обочины и заплакала от счастья. Нет, не навзрыд, конечно. Только одна большая капля течёт по щеке. А я лежу. И улыбаюсь. И смотрю на небо. Долго-долго смотрю. Пока, наконец, не вспоминаю, где я и откуда.
Если бы не осень и грязь...
А так я просто танцевала. Ну, не то что бы. Танцевать-то я как следует не умею. Просто кружилась и прыгала, поставив песню на бесконечный повтор. И играла на воображаемой гитаре. Играю и представляю, что стою на сцене, да ещё и пою в микрофон. И совсем-совсем не волнуюсь, что на меня смотрят. Целый час так бесилась, а потом бухнулась на кровать - и давай над собой смеяться. Ё-мое, видел бы кто. Голова такая, будто и на лице волосы растут. Лохудра. Ещё одно наказание. Вот зачем это нужно? В два раза больше, чем у других. Всё время с ушей падают и в суп макаются. В хвост соберёшь - резинка слетит. А мама: это дар, все о таком мечтают, ты просто ещё не понимаешь. Чушь какая. Будто волосы что-то решают.