К следующему лету Берке завершил свою кампанию полной победой. Конкурентов в округе у него не осталось. Драки закончились, ранения - тоже. Не знаю, что значит слово «заматереть», но мне кажется, что в случае котов это значит стать тяжелее, сильнее и грознее. Таким и стал Берке. И именно с этого момента начинается история его длительных загулов.
Он стал не появляться дома. Поначалу меня это мало тревожило. Сегодня есть, завтра нет - подумаешь... Но вскоре он начал отсутствовать по несколько дней подряд. И периоды всё увеличивались. Каждый раз я с тоской думал: ну всё, больше не вернётся. Собаки загрызли, подростки убили... Но я ошибался. Берке приходил. Мой дом стал для него не жилищем, но пристанищем. Загулы же, увеличив свою продолжительность примерно до двух недель, вроде стабилизировались.
Единственной моей надеждой на возобновление дружеских отношений, как и в прошлый год, являлась зима, способная охладить пыл блудного кота. Но, к моему удивлению, загулы с её наступлением не прекратились. Берке перестал обращать внимание на климат. За окном мог быть декабрь, сорокаградусный мороз, снег и ветер, и в эти дни я не на шутку беспокоился. Даже собаке нечего делать в такую погоду, кроме как помирать, что уж говорить о коте...
Но спустя положенные две недели Берке возвращался. И, открыв дверь в ответ на скребенье лап, я уже без испуга воспринимал его чёрную, припорошенную снегом фигуру, моментально залетавшую в дом, чтобы уже через пять минут развалиться у порога в позе глубочайшего изнеможения: после уличного мороза домашнее тепло воспринималось Берке как адская духота.
Где бывает Берке в своих экспедициях - для меня загадка. Маловероятно, что его подвигают к этому поиски пищи. Кормлю я его отменно, а халявную еду в тепле предпочтёт мёрзлому мясу даже такой высокомерный сукин сын. В кошачьих любовях я тоже мало что понимаю. Знаю лишь, что Берке - мачо, и плевать ему на женские капризы и собственных чад. Так что же тогда? Что влечёт его прочь за пределы моего двора?
Такова история одного кота. История, к счастью, неоконченная, хотя меня и гложет всё чаще дурное предчувствие: такие коты просто так не умирают. Такие коты не показывают свою смерть людям. Я уверен, что однажды Берке уйдёт, как уходил десятки раз до этого, - и не вернётся. Уйдет - и останется живым навсегда.
И хотя я понимаю, что кошачий век недолог, и Берке всё равно бы скоро потерял интерес к нашим совместным играм, - я всё равно чувствую вину. Вину за то, что однажды показал ему большой мир, заставил вступить в борьбу с этим миром, позволил стать мужественным и сильным... но взамен лишил его того детского взгляда из-за оконного стекла - взгляда, полного любопытства, страха и изумления.
***
Иногда ночью я тоскливо гляжу в потолок и вслушиваюсь в дыхание мамы. И плачу. Безудержно плачу. Слёзы стекают по щекам на подушку, я зажимаю рот краем одеяла, стараясь заглушить рвущиеся из горла всхлипы. Но это мало помогает. Меня охватывает самая чёрная, самая безнадёжная тоска на свете. Будущее представляется мне холодной пустотой, а настоящее - гаснущим огоньком свечного огарка. Я задыхаюсь от отчаяния, от бессмысленности всего на свете. Всё неправильно - от корня до макушки. Белая, чистая скорлупа мира лопается, и наружу выходит зловонная гниль. Нагромождение несуразиц и уродств. И я злюсь неизвестно на кого, и молю его исправить все ошибки, а нет - так разрушить всё и начать сначала. Сделать лучше, чище и радостнее. Молю, молю, молю. Молю и продолжаю плакать. И не вижу конца этим слезам, потому что никто не помнит момента начала забытья.
Я лежу и не могу избавиться от мысли, что мама может умереть в любой момент. Просто так, совершенно случайно. Нипочему. Еще один выдох - и всё. Или вздох. Интересно, на чём обычно заканчивается жизнь. Есть ли закономерность. Её дыхание не даёт мне уснуть. Оно слишком тихо, оно не может успокоить меня так, как ровный храп отца. Стоит сомкнуть глаза, как приходят сомнения. Я разлепляю веки и вслушиваюсь. Приподнимаю голову и смотрю на кровать напротив. Если месяц в окне, то ещё можно рассмотреть, как локоть на животе поднимается-опускается. Но если ночь безлунна, я едва способна себя сдержать. Мне нестерпимо хочется подойти к ней со своим плачем, потрясти за руку, растормошить. И пусть я получу в ответ кислую мину и недовольство. Пусть. Они будут для меня радостью большей, чем восход солнца.