- Почему? Разве нельзя созвониться?
- Трудно сказать... Мне кажется, расстояние поступает так со всеми. Мы перестали нуждаться друг в друге. Да и давно хотели избавиться от взаимного влияния. Взаимного критиканства. А там... там нас сводила вместе безысходность. Мы оба мечтали уехать, но не могли. Мы болтали о фильмах, книгах, музыке... У нас были сходные и в то же время противоположные интересы. Мы часто спорили и редко соглашались. Это была дружба, основанная на взаимных оскорблениях.
- Разве такая бывает?
- К сожалению - да. И даже настоящая.
Кап. Кап. Кап.
- Скоро первое сентября.
- Да, - грустно сказала Мира.
- Не хочешь в школу?
- Кто же хочет?
- Но ты ведь наверняка отличница.
- Ну-у да...
Мне понравилось, как она это произнесла - без стыда и без гордости.
- Но именно поэтому и не хочу.
- Одноклассники не любят?
- Да нет... Скучно просто. Даже от пятёрок скучно. Хотя я больше не об этом жалею, а о том, что лето прошло.
Она вздохнула.
- Наверное, ты выучила уже всю программу до последнего класса.
- Нет, что вы, - улыбнулась она. - Только то из неё, что мне интересно. А вот, например, математику...
- Не любишь?
- Не люблю. И мне так стыдно иногда становится... До ужаса. Ведь математика - язык науки. На нём говорит Вселенная. А астрономия и физика, которые я так люблю, ближе всех именно к математике. Иногда я раскаиваюсь и начинаю зубрить учебники, но... всё равно ничего не запоминаю.
- Ничего страшного, - успокоил я. - По-моему, чистую математику могут любить только психи. Даже Эйнштейн её не любил. А зубрить не стоит никогда и ничего. Стоит запоминать только то, что интересно.
- Да, я тоже так считаю. Но иногда...
- Кстати, об астрономии. Как вышло, что ты стала ей интересоваться? По-моему, она вообще не входит в школьную программу. И уже давно.
- Да? Почему?
- Не знаю. Похоже, государство - да и не только оно - решило, что знания о Вселенной больше не важны и не нужны будущим специалистам.
- А зря.
- Ну... Раньше была космическая гонка. Ты ведь знаешь историю? Ну вот. Молодые люди мечтали стать космонавтами. Предполагалось, что вскоре всё человечество будет рассекать на звездолётах к другим планетам и спутникам. Поэтому знать хотя бы Солнечную систему было необходимо. Был энтузиазм, был оптимизм, была борьба. А потом...
- Что потом?
- Потом оказалось, что всё это слишком дорого и слишком неприбыльно. Так, хвастовство одно. Учёным, может, и надо, а простому человеку - пользы ноль. Вот всё это и начало сворачиваться, откладываться и закрываться. Получается, что человек смотрел-смотрел на небо веками, потом слетал до Луны - и на этом успокоился.
- В детстве я думала, что люди уже давно слетали на все планеты Солнечной системы... Сама не знаю почему.
- В детстве? - улыбнулся я.
- Ну, то есть, когда я была ещё младше, чем сейчас. Когда не знала всего этого.
- Я понял.
- И мне стало обидно.
- Да уж, тут обидишься.
Мы некоторое время помолчали. Мира что-то бубнила под нос, обдумывая мои слова.
- Погодите... Пользы ноль?
Я уставился на неё. Она вскочила с завалинки.
- Как это пользы ноль?!
Её глаза блестели не то от влаги, не то от гнева. И я почувствовал себя пристыженным, хотя и понимал, что вспыхнувшая молния её тирады была направлена не на меня.
- Как можно не интересоваться космосом? Я вообще не понимаю! Это ведь... самое важное, важнее всего на свете! Эти... - Её взгляд обратился вверх, словно пронизывая серое небо. - Эти огромные расстояния, огромные планеты, звёзды, галактики... Они заставляют нас думать. Заставляют идти вперёд. Оттуда мы кажемся такими крохотными, такими незначительными. - Она сложила два пальца в щепотку. - Все наши дела, поступки, вся эта политика, экономика, деньги, войны, фашизм... Всё это ничтожно, мелко. А космос учит величию. И человечество должно очень постараться достичь этого величия. Хотя бы на чуть-чуть. А до той поры космос будет смеяться над ним. Да, однажды он перестал смеяться - тогда, в то время, когда полетела первая ракета. Но сейчас этот смех должен быть просто громовым...
- Так, может, люди и боятся этого смеха? - сказал я. - Может, поэтому им проще заниматься тем, что ближе? Заниматься земными делами, забыв об этой огромной пасти, нависшей над ними?
Она села обратно на завалинку.
- Может быть. Хотя я не стала бы сравнивать космос с пастью. Он не чудовище. Он прекрасен. Прекрасен до слёз.
Её взгляд обратился внутрь, и я почувствовал себя слегка неуютно, словно был лишним.
- Есть и ещё одна причина, почему люди не интересуются космосом, - сказал я.
И указал на фонарь, стоящий через дорогу. Неудачный жест: фонарь не горел.
- Не поняла?