- Ты хоть замечаешь, что нам стало не о чем говорить?
Нет, нет, пожалуйста, не сейчас. Я хочу спокойно уснуть. Ведь завтра надо быть бодрым. Завтра надо быть добрым. Завтра - моё путешествие за пределы планетной системы.
Пять дней в неделю. Сорок лет по сорок часов. Кто помнит вчерашний день? А позавчерашний? Нужны две жизни: одна чтобы жить, другая - чтобы смотреть первую. Прочесть жизнь, как плохо написанную книгу, которая вопьётся в мозг острым жалом несуразности. Наделить смыслом и значением каждый квант бытия. Поставить памятник каждому мгновению. Чтобы всё превратилось в сплошное Hicnuncstans. Прочь от чёрного заката. Бабочке неведомы ревматизмы, инфаркты и раковые опухоли. Всё неверно, в корне неправильно. Лучшие свои годы употребить на старение. На возведение семи завес нереальности между собой и лунным светом. До и после ты не можешь, а между - тебе не позволят. Всё, что между - пища червей. Фиолетовое и зелёное.
- Что?
- Мы сидим тут уже три часа. И за это время не перекинулись и парой слов.
Нет. Нет. Прочь.
А ведь раньше сутки были длиннее. А ведь раньше ночь была бесконечной. Ждал сестру на вокзале. Скурив всего одну сигарету, в пещерной темноте другого города наколол пять сверкающих самородков. Пять идей для рассказов, нет, целых романов. И, оглянувшись на огненные цифры у себя над головой, - понял, что всё произошло за каких-то две минуты. И ты ещё хотел растянуть время. Глупец. Да, ты забыл всех из этой пятёрки, они рассыпались в прах немногим медленнее, чем появились, да и были довольно... Нет, нет, не опускай, стараясь забыть и успокоиться. Не забывай, ведь не забылся. Не забылся сам факт. Чувство мощи. Уцепись, возроди. И по сию пору ты помнишь, помнишь, не можешь забыть, как любой, потерпевший поражение. И так долго повторял себе, что прошло каких-то пять лет, что не заметил, как они превратились во все пятнадцать. Побеждённый не может уснуть. Но время сжалилось, оно проносится быстрее мимо неподвижного, опасаясь надоесть ему пресными подношениями. Перемещение замедляет, позволяет впитать в себя больше. Что ещё? Любовь на первых порах, хорошее общение. Творчество. А что наоборот? Сигарета. Сон. Сериал. Игра. И снова любовь, но на поздних. Любовь, превратившаяся в пытку вниманием. Пурпурное и зелёное.
- Что ты хочешь сказать?
- Что нам стало скучно друг с другом.
- Тебе стало скучно со мной?
Потухай, потухай, уходи в другой конец спектра.
Откуда эта тяга, тщательно лелеемая и взращиваемая? Откуда уверенность в том, что делаешь? Словно с детства знал, что гниль уважать не стоит. Потому и не поддавался. Потому и не выбирал себе в учителя никого, кроме книг. Какая мудрость тебя ждёт? Ты был мудр, когда родился, но изумление убивает самого себя. Из-ум-ление. Мудрость не отрешиться. Мудрость всем восхищаться. Чистый разум - разум трупа. Снова то же, что и с «Melencolia 1». Лучистая комета. Осенило: может, это мюввон? Неужели она, тринадцатилетнее дитя, уже заразилась этой чумой? Печальный взгляд, окружённый тысячей собственных достижений, но так и не понявший. Тщета знаний. Тщета прогресса. Тщетилетия. Потратить столько времени на то, что так и осталось для тебя чужим. Одна большая вспышка - и конец. Чёрное и зелёное.
Усни.
- Думаю, это произошло уже давно.
***
Голос Миры стал заметно ниже. Откашлявшись, она произнесла:
- Это не вы написали.
Я ожидал чего угодно, но этот критический отзыв сразил меня наповал.
- Что?!
- Не знаю, но это совсем не вы.
- Как это понимать? Хочешь сказать, что я сплагиатил?
- Нет... - она посмотрела мне в глаза и, увидев в них досаду, добавила: - О, боже мой, извините...
- Но это мой рассказ! Если хочешь, можешь проверить.
- Хорошо, хорошо...
Она снова закашлялась. Потом чихнула.
- Мира!
- Что? - сквозь слёзы испуганно спросила она.
- Ну что ты, в самом деле? Я ведь говорил тебе вчера, что заболеешь!
- Ничего.
- Теперь мне нести за это ответственность...
- Ой, бросьте! Какая ответственность? Я не болею больше трёх дней. - Она заставила себя улыбнуться.
- Что, правда?
- Да. На первый день голова болит и кашель. На второй - температура. На третий - только сопли. А потом - всё, здорова. И никаких лекарств не надо.
- Ага-ага, - поддакнул я. - Глупости говоришь. Лекарства нужны. Будешь вести себя так безответственно - всю жизнь потом страдать придётся.
- От чего?