- Ну скажем... от этого.
Я молча поднялся с ведра и сделал несколько приседаний. Всякий раз, как я разгибал ноги, слышался сухой треск, не замечаемый никем из людей, окружающих меня в дневном шуме и суматохе.
- Ой... Что это? - спросила она, сморщив лицо.
- Это называется: последствия.
- Прекратите. Фу как противно.
Я снова сел. Потом спросил:
- Почему ты думаешь, что это написал не я?
- Потому что это совсем к вам не подходит. Подростково как-то.
- Ну это понятно. Я ведь не писатель. Отсюда и неопытность.
- При чём тут неопытность? Сам рассказ подростковый. - Она говорила медленно и после каждой фразы делала паузу. - Любой взрослый человек, пусть даже он никогда не писал и вдруг взялся, никогда не напишет подобных вещей. Я так думаю, по крайней мере. Это основываясь на романах, но, может, в книгах и не всё правда... Хотя я думаю так же. У взрослых мышление другое. Они через это давно перешагнули. А уж вы подавно...
- Ладно-ладно, всё.
Я опустил голову. Мира удивлённо молчала.
- Я написал этот рассказ десять лет назад.
- Ах... Ну тогда всё ясно.
- Что ясно?
- Хотели меня провести?
- Ну, немного. Ведь не было договорённости, что я должен обязательно предоставить свежую историю.
- Не было? - удивилась она. - Я об этом не сказала, потому что это подразумевалось само собой! И вы это знали - потому и солгали.
- Ты меня так наказываешь?
- Нет. - Она мучительно сглотнула слюну. - Ладно. Всё нормально. Вы сделали то, о чём я и просила.
- Я этого не чувствую.
- Нет, правда. Я ведь не уточнила, а значит - сама виновата. К тому же, нельзя сказать, что ваш рассказ мне совсем не понравился. Он очень... эмоциональный. Бунтарский. Хотя это, скорее, обратная сторона бунтарства.
- Спасибо. Но после того, как я пытался тебе солгать, мне от этих слов нисколько не лучше.
- А было бы лучше, если бы ложь удалась?
Я подумал и сказал:
- Нет. Слушай, давай забудем. Окей?
- Окей, - улыбнулась она, беззастенчиво радуясь своей победе.
- И теперь... - вкрадчиво произнёс я, - ты расскажешь дальше о мюввонах и Цулаккэ?
Она посмотрела на забор, потом себе на руки.
- Нет. Простите.
- Ну конечно.
- Не обижайтесь. Я на вас вовсе не злюсь. И я бы обязательно рассказала, если бы... Мне просто надо полежать.
Она встала с ведра и слегка покачнулась. Я вскочил.
- Тебе плохо?
- Голова немного кружится.
- Тебе надо лечь.
- Я пойду домой.
Она подошла к забору и посмотрела вверх. Я последовал за ней. Она медленно подняла одну руку, потом опустила её и обернулась ко мне.
- Даже не думай, - сказал я. - Я отнесу тебя сам.
- Не надо...
Я просунул одну руку ей под правую подмышку, другой подхватил под колени.
- Мне щекотно.
- Потерпи.
Я пошёл вокруг дома через заросли шиповника. Мира безвольно свесила свободную руку, но, уколовшись один раз, положила её на живот. Мы молчали. Я старался не смотреть на неё и не думать ни о чём. И всё же...
И всё же во мне вспыхнули целых два воспоминания.
Этим летом я как-то ехал в автобусе на самом заднем сиденье, больше похожем на диван. По бокам от меня в какой-то момент обосновалась целая группа детей лет восьми-десяти. Они весело галдели, перебрасывались фразочками из каком-то фильма и ели мороженое, совсем не обращая на меня внимания. Но, несмотря на это, я - заклятый детоненавистник - почувствовал себя в этой компании очень приятно, даже уютно. Какая-то неведомая доселе радость поднялась во мне и наполнила теплом и нежностью. Кажется, я почувствовал себя... отцом.
Другое воспоминание, сменившее первое, даже заставило меня прервать прогулку через колючки.
- Что такое? - спросила Мира, когда я остановился.
- Ничего, - буркнул я и пошёл дальше, мысленно напевая:
We promised that we'd always have time for each other
Whenever I needed you'd be there
We promised to be true there'd be no other
We promised that for ever we would care
Мы подошли к калитке.
- Открой, - сказал я.
- Лучше поставьте меня на землю.
- Поставлю, когда донесу.
Она отодвинула засов. Мы пересекли мёртвую улицу и остановились у калитки. Тут я её опустил.
- Моя стремянка... - вспомнила она.
Я снова пересёк улицу, принёс стремянку, затащил её во двор и прислонил к забору со стороны дома.
- Спасибо, - сказала она. - Спасибо за вечер. И за рассказ. И за... путешествие. Увидимся завтра. Скорее всего.
- Не надо завтра. Лучше лечись. Тебе ведь скоро в школу! Уже... уже в понедельник!
- Мне уже лучше. Намного лучше. Постараюсь вылечиться до завтра.
Я хмыкнул.
- Таблетки-то у тебя хоть есть?
- Да, есть.
- Но ты не будешь их принимать?
Она скорчила хитрую мину, закатив глаза.
- Я подумаю.
Мы пожали друг другу руки. Ладонь её показалась мне слишком горячей. Хотя, может, это у меня она была слишком холодна.