— Не лги мне, Лора. Сколько на этот раз?
Его выражение лица смягчается, когда я не могу унять дрожь на своем собственном, пытаясь сдержать слезы, которые не давали мне покоя с тех пор, как я поговорила по телефону со своим боссом. Блэйк большим пальцем выводит маленькие круги на моем запястье.
— Скажи мне.
Я опускаю взгляд на его обтягивающую бордовую футболку и с нарастающим ужасом отвечаю: — Пятьсот пятьдесят долларов. Но я смогу вернуть тебе деньги, когда получу чаевые в следующий раз.
Я спешу поправить себя: — Эм, может, и не в следующий раз, но точно позже, обещаю.
Я зажмуриваюсь, когда он тяжко вздыхает и выпрямляется в полный рост. Он должен быть не ниже 6 футов 5 дюймов, учитывая, что он на голову выше меня с ростом в 5 футов 8 дюймов.
— Это даже больше, чем в прошлом месяце, при том, что ты только недавно расплатилась со мной своим последним чеком.
Я съеживаюсь и пытаюсь высвободить свой локоть из его хватки, чтобы отступить назад, будучи униженной еще сильнее, чем в предыдущие два раза, когда мы с ним разговаривали на эту тему. Мне бы хотелось, чтобы он отпустил меня, чтобы я смогла уткнуться лицом в подушку и поплакать в уединении своей комнаты.
— Знаю, и мне действительно жаль. Марк сократил количество моих смен. Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти новую работу.
Мой голос становится все тише и тише, пока едва не доходит до шепота.
— Мне лишь нужна небольшая помощь на это время, — говорю я, хотя он уже слышал все это раньше.
— Небольшая? Прикрывать тебя в третий раз — это больше, чем небольшая помощь.
Он крепче сжимает мой локоть, когда я пытаюсь высвободиться, практически утопая в чувстве стыда.
Я набираюсь храбрости, чтобы, наконец, поднять взгляд. Мои губы дрожат, а по щеке скатывается слеза. — Пожалуйста, Блэйк. Это в последний раз. Еще один месяц, и я больше никогда не попрошу тебя об этом.
Он выглядит так, будто обдумывает мою просьбу, его взгляд перемещается с моего лба на его руку, лежащую на моей, и по моим щекам катится еще больше слез. Мне никогда не приходилось так сильно просить о помощи, и я ненавижу это.
Я работаю няней или официанткой с четырнадцати лет и всегда находила способ покрывать расходы и позаботиться о себе каждый раз, когда я убегала из приемной семьи или детского дома, выклянчивая по десять баксов в месяц, чтобы сходить в дешевый тренажерный зал в центре города и принять душ, и даже жила на улицах, если была такая необходимость — прежде чем в конечном счете меня отлавливали и бросали в ближайший дерьмовый дом.
Как бы мне ни была неприятна эта идея, я подумывала о том, чтобы сбежать — собрать вещи и бросить Блэйка — потому что слишком стыдно предупреждать его заранее. Но я содрогаюсь при мысли о том, что снова придется спать по несколько часов с открытыми глазами, когда получалось бы найти достаточно безопасное место. Кроме того, я только оплатила свой второй семестр в колледже, котором учусь и который находится всего в пятнадцати минутах ходьбы от этой замечательной квартиры. Мне не хочется отказываться от короткой пешей прогулки, поскольку у меня нет машины.
Мне невероятно повезло, что Блэйк позволил воспользоваться шансом, когда я пришла с рюкзаком и лишь той одеждой, которая была на мне — когда я откликнулась на его объявление о поиске соседа по комнате, прикрепленное к доске объявлений в кафе, в котором я работала до закрытия, недалеко от кампуса. У меня была непростая ситуация с работой, так как я постоянно моталась из дома на улицу и обратно, и не было никого, кто мог бы дать мне хорошую рекомендацию, особенно когда мне так часто приходилось увольняться без предупреждения. Тем не менее, он позволил мне переехать в его свободную комнату в тот же день, поскольку его последний сосед уже закончил школу и съехал неделей ранее.
Не зная, получится ли когда-нибудь еще воспользоваться таким шансом, я решаю попробовать снова, даже если это убьет какую-то часть меня из-за того, что я буду продолжать просить милостыню. Я скрещиваю пальцы на руках и ногах в своих черных Конверсах, надеясь, что он меня пока не выгонит.
— Пожалуйста, Блэйк. У меня нет других вариантов, и я не хочу уходить.
Я покачиваюсь, и он обхватывает меня за плечо, поддерживая, при этом тыльной стороной ладони касаясь моей груди. Я остро осознаю это, но не знаю, доходит ли до него, пока он не вздрагивает и не опускает руку обратно к моему локтю. Он проводит большим пальцем туда-обратно по чувствительной впадинке, отчего по коже пробегают мурашки.
— Сто долларов, — выдавливает он из себя, затем закрывает глаза и откидывает голову назад, сжимая челюсти так сильно, что мышцы на его щеках начинают ходить ходуном, явно недовольный собой за то, что сдался.