Меня изогнуло в конвульсиях и, как я не пытался заткнуть рот обеими руками, рвотные массы моментально пробили дорогу сквозь пальцы.
Эйгир легко вскочила, метнулась в угол и сунула мне в лицо деревянную бадью. Вот тут меня стало выворачивать по-настоящему. Бадья явно использовалась не для питья и подлые людишки совсем недавно гадили в неё много, долго и с явным удовольствием. Отражённые от днища брызги попадали на лицо, вызывая всё новые затяжные спазмы. Зато Эйгир весело хихикала, что-то нежно бормотала и изредка осторожно поглаживала меня по плечу.
Иссяк я не скоро. Бездумно вытер лицо о приподнятый Эйгир подол платья, а потом уже начисто чем-то вроде серой ночнушки. Там ещё несколько слоев проглядывало, но в таком состоянии даже из любопытства не дотянуться.
Порадовался, что сегодня слабо различаю запахи. Верный признак – завтра сопли потекут ручьём. А судя по разнообразным пятнам на одежде, там цветник должен благоухать будь здоров. Видно славно вчера погуляли. Судорожно вздохнув, я снова вытянулся на скамье.
– Извини, любезная Эйгир или Эйгира? – я слегка напрягся, пытаясь улыбнуться, глядя ей в лицо. В принципе, может и ничего себе такая дама «бальзаковского возраста», вон сиськи какие здоровенные, только вот к остальному даже у меня есть большие претензии. Дантист ей нужен срочно, пару передних зубов новых вставить, а остальные подвергнуть тотальной санации. Да и косметолог не помешает. И как вообще я сумел её подцепить? Пришлось спросить:
– Что-то с памятью моей совсем неважно. Расскажите о себе.
– Я польщена, мой рыцарь, что твоё сердце интерес ко мне волнует. И даже боевая рана препятствием не стала зову продолженья рода…
– Какого зова? Какая рана? – прервал я этот горячечный бред, судорожно ощупывая затылок, и взвыл, наткнувшись на здоровенную шишку, явно в моей же собственной запёкшейся крови. – Какая сука… – я захлопнул рот, со свистом втянул воздух и медленно выдохнул через плотно сжатые зубы:
– Кто это сделал?
– Сэр Гахерис, с подначек гнусных, учинённых Сэром Агравейном!
– За что?
– Тут надо вспять историю пустить:
«Мордред, однесь20, на кураже зелейном,
воззвал к публичному осмотру лона!
Леди Гавейна хладной статуей застыла,
ждала с надеждою от вас защиты чести.
Стыдливостью готова поступиться,
но выполнить любую вашу волю,
способную Мордреда опозорить
и повод дать насмешкам отмстить
все подлые дела его былые…»
– А я? – если не обращать внимание на громкую подачу материала, сильно раздражающий разноразмерный белый стих, и странную смену ударений в словах, история становилась всё более интересной. Им бы Гоблина пригласить для правильного перевода. От любопытства даже тошнить почти перестало. Надеюсь, что это костюмированное представление полностью кем-то проплачено и надо только соответствовать, чтобы на штраф какой не нарваться. Нравы тут чрезвычайно свободные, да и я, вроде как, по сценарию числюсь не последним из пантеона местных героев.
– О! Сэр Галлахер, тогда… – Эйгир снова понесло в патетику:
«Величием своим и благородством духа
смогли унизить вновь злословного Мордреда.
От детородных членов состязанья
трусливо уклонился он, и даже со стыдом сорвал
с себя клинок наследный.
Короткий, не прославленный в боях»
– Круто, – похвалил я сам себя негромко, всё более внимательно вслушиваясь в панегирик21 себе. И девицу какую-то раздел, впервые не получив по морде, и даже письками пригрозил померяться. Вот бы в обычной жизни так. Интересно, а за что потом меня по башке отоварили? Пришлось приподнять руку, чтобы остановить увлёкшуюся Эйгир:
– Я так понял, девичья честь Гавейны была спасена. Тогда почему меня стукнули по затылку? Как я понял, сделал это какой-то там похерис, но хоть за что? Да, а почему вы все время обращаетесь ко мне на «вы»?
– О! Сэр Галлахер, вы великий рыцарь, а я лишь женщина, хоть мать Сэра Артура!
– Что? – я чуть не скатился со скамьи, – Значит я вчера раздел и тискал сестру здешнего короля, а сегодня уже пристаю к его почтенной маме?
– Да все вам рады послужить в почётном деле продолженья рода. Большая честь, открыв ларец, наполнить лоно семенем героя! Заветы предков исполнять достойно, нисколько не взирая на года. Деяния сего воспеты будут с восхваленьем!