Но съесть свои сандвичи он так и не смог: мешали мысли. Отпуская Мириам, он сказал:
— А все-таки, к какому слесарю мы обращаемся? Я по-прежнему верю в свой план.
— Что?
— Да насчёт опустошения всех сейфов. Какой слесарь к нам приходит?
— О, в местном телефонном справочнике он один. Но на твоём месте я бы воспользовалась динамитом.
Оба засмеялись — она перестала смеяться раньше, чем он.
— Так ты придёшь на свадьбу? Я говорила, что это будет в следующую субботу?
— Не говорила.
— Можешь и свою девушку захватить.
Она вернулась за свой стол у стены. Возобновилась обычная банковская рутина, и Борк мог думать лишь о том, о чем думал уже не раз; это хождение по кругу измотало его настолько, что идея Мириам о динамите уже не казалась ему дикой.
В пятницу он начал снова.
— Мне не нравится этот вариант с динамитом, — сказал он. — Конечно, он вызовет всеобщее смятение — это положительный момент — зато и привлечёт всеобщее внимание.
— Ты опять?
Он видел, что повторение старой шутки её раздражает.
— С другой стороны, если бы я подошёл к тебе и сказал: « Сейф номер такой-то мой», а ты потом вызвала бы слесаря…
— Но у тебя ведь нет контракта на аренду сейфа, так?
— Ты могла бы выписать его на моё имя.
— Могла бы. Это верно. Но когда придёт законный владелец и обнаружит, что его ключ не подходит — а? И что его сейф пуст? Флемминг, согласись, у тебя мышление дилетанта. Может, лучше будешь играть в лотерею?
Борк молча опустил голову.
В субботу после обеда он пошёл прогуляться по берегу — в том местечке северного побережья, где пару раз купался прошлым летом. Раньше прогулка по берегу всегда наводила его на какие-то новые мысли. Но в этот раз ничего хорошего в голову не приходило. Вероятно, он смог бы занять место Мириам, изменить контракт на сейф и сохранить копию. Но вызвать слесаря и объяснить, что он потерял ключ от собственного сейфа? Уж это они вряд ли проглотят. А когда сейф откроется и он при всех вытащит свою голубую коробку для ленча? Безнадёжно, безнадёжно. Впервые он отчётливо понял, что потерял деньги.
Он вернулся к гостинице, рядом с которой оставил машину. Вошёл в зал ресторанчика, заказал чай с гренками. Кроме него, в зале был только один гость — женщина в длинном замшевом пальто, которая сидела спиной к нему и смотрела детскую программу по телевизору. Её спина показалась Бергу знакомой. А когда она повернулась, он узнал в ней ту девушку, которую видел на похоронах своего отца.
Она ещё не успела заметить его, и Борк подумал, не сбежать ли незамеченным. Конечно, он помнил тот разговор на кладбище, и во время короткой поездки в машине. Но сейчас, когда у него возникла проблема, с которой нельзя было поделиться ни с кем, мысль о том, что придётся проявлять вежливость, выслушивать вопросы, отвечать на них и самому что-то спрашивать, казалась ему невыносимой.
Девушке принесли сигареты, Борк остановил официантку и попросил счёт. Расплачиваясь, он говорил как можно тише, чтобы не быть узнанным по голосу. Девушку в замшевом пальто ничуть не интересовало происходившее у неё за спиной, глаза её были по-прежнему устремлены на экран телевизора. Но когда Борк выходил, он услышал, как она окликнула официантку.
Подойдя к своей машине на стоянке, Борк обнаружил, что одно из передних колёс спущено.
Работая домкратом, он услышал, как хлопнула дверь гостиницы.
— Я чем-нибудь могу помочь?
Не поднимаясь с колен, он повернулся.
— Боже мой, это вы!
У неё была большая парусиновая сумка через плечо, которая совсем не подходила к пальто. Она протянула ему свою прохладную крепкую ручку. Потом, хотя Борк ни о чем её не просил, притащила запасное колесо из багажника — сам он продолжал возиться с домкратом.
— Вы забыли накачать запаску — воздуха там почти нет.
— Ничего, до ремонтной станции дотяну. Где тут поблизости станция, вы не знаете?
— Этот район я прекрасно знаю.
— Вы пешком?
— На автобусе.
— Сейчас возвращаетесь в Копенгаген?
— Гм.
Получалось, что так или иначе выбора нет, придётся взять её с собой. Ну что же, час или полтора он не будет думать о своей коробке для ленча.
Новое, плохо накаченное переднее колесо затрудняло управление машиной. Они проехали несколько посёлков, где станции техобслуживания уже закрылись на ночь. Он сбросил скорость, чтобы не повредить покрышку или обод. Изучив приборную панель, она включила обогрев машины, хотя он ей ничего не говорил. Наконец они нашли бензозаправочную станцию и вызвали техника. Пока накачивали колесо и заполняли бак, Борк гулял вокруг машины. Ожидая его, девушка прочитала маленькую карточку, прикреплённую к рулевому колесу.
— Вы знаете, что масло нужно было сменить ещё пятьсот километров назад?
Сменили масло, и они поехали дальше. Она внимательно наблюдала за ним; Борк, стремясь скорее остаться наедине со своими мыслями о недоступной коробке для ленча, вёл машину очень быстро.
— Я заметила вас ещё в гостинице, — сказала девушка. — Но у вас был такой вид, будто вы хотите побыть один. Может быть, и сейчас тоже?
— Нет, нет.
— Я решила, что вы, наверное, думаете об отце. Я и сама испытала такое, когда умер близкий мне человек. Некоторое время хочется думать только о нем… Туда вы поехали, чтобы прогуляться?
— Ну да, вдоль берега.
Он быстро вёл машину и лишь изредка поглядывал в её сторону. Ему казалось, что сейчас она не такая, какой была в день похорон.
— Что вы делаете, когда вам хочется на люди? — спросил он.
— Иду на люди. — Видимо, она сама услышала, что прозвучало это не очень приветливо, потому что добавила: — Куда-нибудь в ресторан. В надежде встретить знакомого.
Он подумал о длинном вечере впереди.
— Если мы оба пойдём в один ресторан, то наверняка встретим хотя бы одного знакомого человека.
Она кивнула. Потом рассмеялась.
— Это было приглашением?
— Конечно, — ответил он. — Конечно, это было приглашением.
Две рюмки кларета, выпитые за то время, пока они ждали заказанные блюда, несколько изменили девушку. Поза её в кресле напротив, напоминавшая ему машинистку на рабочем месте, стала постепенно более непринуждённой. Она чуть наклонилась вперёд, к нему, и понизила голос, так, что расслышать её оказалось ничуть не легче.
— Я знаю что-то о вас.
Он замер.
— В самом деле?
— Я видела вас по телевизору.
— А…
— И ваш отец мне рассказывал. Он вами очень гордился.
— Гордился чем?
Она не ответила. До еды они успели выпить всю бутылку, и Борк заказал ещё одну. Она пыталась закрыть свою рюмку ладонью, но он настоял.
— Что вы чувствовали?
— Прошу прощения?…
— Когда он стоял там и целился в вас из пистолета?
— Ну, он не то чтобы целился… Пистолет был в кармане — если вообще был.
— Мне кое-что пришло в голову… если не растеряться — вы ведь могли отдать ему что-нибудь, а остальное положить в свой карман, так ведь?
— К сожалению, он мог заглянуть во все три ящика стола. А он знал, что их три. К тому же в банке принято…
— По телевизору вы смотрелись прекрасно. Вы мне сразу понравились.
Разговор принял какое-то странное направление. Борк не понимал, почему он взволнован меньше, чем мог бы быть.
— Извините, я болтаю такую ерунду. Я все время забываю, что для вас все это было очень серьёзно. Для меня-то это всего лишь развлечение…
Борку было интересно наблюдать за тем, как она ведёт себя за столом. Она подносила к губам рюмку всегда одним и тем же местом, и так аккуратно пила, что на краешке не оставалось следов губной помады. Прежде чем заговорить, клала на стол нож и вилку и столь же аккуратно промокала губы салфеткой. К кофе он заказал бренди и попытался представить, чем же кончится этот вечер.
— Мы могли бы как-нибудь прогуляться вместе, — сказала она перед тем, как они покинули ресторан.