И только вожак стоит отстраненно,Луна, но не воет, а говорит:«Ответь, помогли Человеку патроны,Отбиться от тех, кто все время молчит?»
И, просыпаясь в мокрой кровати,За голову – целую – долго держусь,На эту ночь, может быть, хватит?К другой приготовлюсь и отобьюсь…
Тени
В дымке вечерней протаяли тени —Плоские силуэты.Отсутствие лиц и настроений.Пальцы крошат сигареты.
Дым приближается гибкой змеей,Кольца вот-вот сомкнет,Поздно бежать домой,Но кто там, по-честному, ждет?
Сдаться и тихо «уснуть»,Тоже лицо стереть?И сократить свой ПутьМежду «жить-умереть»?
Чтобы протаять однаждыПеред кем-то, в сомненьях,И утолить его жаждуОстрым «прикосновеньем».
У дворника метла пропала
У дворника метла пропала,Я понял – это неспроста:На ней опять душа леталаКопыт касаться и хвоста.
А телу на балконе хватитСтоять, как глиняный голем,Не пациент в шестой палате,Но скоро стану, насовсем…
Страшны ведьминые «программы»,Пустой, отсутствующий взгляд,Напротив – очертанья храма,В нем ждали много лет назад…
И тело не растормошить,Совсем холодная кровать…Страданья чем свои залить?Иль на сухую выть-орать?
А утром, как и не бывало:«Давай-ка, милый, не грустить,Я здесь немного «полетала»,И что, теперь со мной не жить?»
А может, также оседлатьМетлу, и ночь гори огнем?Во весь опор по небу мчатьНа шабаш с милою вдвоем…
Резво черти катались на шторе
Резво черти катались на штореИ щипали седые виски,Унесли чье-то тело на море,Прицепив к шее камень тоски.
Веселились они неподдельно,Не моргая, глазами трескиВсе смотрели с тупым весельемНа последние пузырьки.
И завыли потом белугой,Руша память и связи времен,Развопились на всю округуИ внушили всем, что это сон.
Но на дне – только скользкая явь,Муть зеленая, черный ил,Навестить теперь – только вплавь,Средь подводных плутая могил.
За спиной обожженные крылья
За спиной – обожженные крылья,По траве расползается дым,Наглотавшись и гари и пыли,Понимаешь – уже не взлетим…
Умирая, но наперед,Говоря о последнем деле,Забываешь, зачем был поход,Возрождаешься в солнечном теле.
И тогда поутру – прозрачный,Многогранный калейдоскоп,Даже возглас издашь щенячий,Видя, как упакуют в гроб…
Неважны станут списки вопросов,Величины отсталых наук,Руки греет сияющий посох —Символ странствий по звездам вокруг.
Часть 7. Ирония
Я ползу на Гору Счастья
Я ползу на Гору Счастья,Камни трутся о башмак,Альпеншток забыл и снасти,В пропасть улетел рюкзак.
Слева сердце беспокоит,Справа – печень, все – пустяк,Ничего залезть не стоитМне на Гору даже так.
Доползу и загадаю:Всех на свете понимать.Понимания желаю!Как его не пожелать?
А еще пусть в целом миреПередохнет Скука,Чтоб в пустой своей квартиреНе орать: «Жизнь-Сука!»
На Горе подставлю ветруКашлем сплюснутую грудь,Буду чувствовать, как лето,«Начисляет» по чуть-чуть.
Как коленные суставы,Снегом больше не хрустят,Как природные «забавы»В своем вихре закружат.
Птицы мне споют на ветке,Как уйдут ненастья,Как из каменной я клеткиПолз на Гору Счастья!
Есть фактура, объем, все в порядке
Есть фактура, объем, все в порядке,Даже в узких кругах кто-то знает,Но кажусь себе распечаткой,Что из принтера вылезает.
Остро чувствую точкой пятой,Что опять где-то Истину скрыли,Глубоко-глубоко запрятали,Невозможно отчистить от пыли.
И, конечно, можно прикинуться,Что нашел, пыль смахнул и понял,В нарисованный космос ринуться,И забыть, что по кругу, как пони…
Можно снова ножи затачиватьИ гонять по углам тараканов,Как бы весь «при делах», а иначеПропадешь из вселенских планов.
Как бумажку, скомкают небрежно,Как стаканчик, где теплилось кофе,С распечаткой тогда только нежно,Когда знак водяной на профиле.