Я, возможно, не умру
Я, возможно, не умру,В облаках нашел лазейку,Обманул судьбу-злодейку:Юркнул в нужную нору.
Пусть покрутят у вискаПальцем знающие люди,Осуждая, не остудят,Словно кружку молока.
Верю в то, что видел сам,Не прошу поверить тоже,Но в норе – окно и ложе,А на ложе – души дам.
Дамы легкие, как феи,Нежные, как все цветки,Знатно лечат от тоски,Ждут, и холят, и лелеют.
Гонят мысли о былом,О себе, своем народе.Кружат в плотном хороводе,Метут память помелом.
Лет немного добавляютСтаро-древним волшебством,Нереальным естествомОт Земли все отдаляют.
И родные не узнают,Как лишился всех личинЧей-то брат, и муж, и сын,Раз познав не ту Свободу…
Если все-таки умру,Незачем искать лазейкуОт Судьбы-не Чародейки,Даже зная про нору.
Сколько нас?
Сколько нас?Один в квадрате,В поле – воин,В небе – клин.Пуля в ржавом автомате,Расщепившийся чуть дрын.
Сколько их?Смурная туча!Мешок гренок,Дом гвоздей.Ширят плечи, зенки пучатИз капканов на людей…
Как не сдаться?Стать железом!Литься быстро,Словно сплав,Над разверзнувшейся бездной,По врагу – силой булав!
Где налево,Где направо,Бьют под дых?В ответ – пинка!Это вовсе не забава,Это – танец Тумака.
Сколько их?Уже не ясно…Сколько нас?Еще пять жил!Сдулась «туча», не опасна,Взял, и грелкою сложил…
Не могу не творить
Не могу не творить —Так и прет, и лезет,И придушит больно,И поддаст пинка.Чтобы «просто жить»,Стал я бесполезен,Не шепчу: «Довольно»,И опять, с рывка…
И опять: «ЗаймисьТы серьезным делом»,И опять: «ИзбавьсяОт ненужных слов»,А без них – топись,Но уже поспело,И с собой управьсяВ пламени костров…
День и ночь роят,Грызут мысли темяИ зовут к бумаге,Пусть и неживой.На свой странный ладЯ настрою время,Не свалюсь в овраге,Сговорюсь с собой.
Часть 8. О разном
Неузнанным читать посмею
Неузнанным читать посмею.Дрожащий голос, как струна,Надорван, сдавливая шею,Накроет с головой волна.Вокруг все на своем наречьеВитиевато рассуждают вслух,Как личность бы себя сберечь,Среди возвышенного глух.И не пишу стихов полгода,И довожу родных до срывов,В себе самом казнить уродаМечтаю, палача порывов.Запутался – все вдруг неважно,Нет мыслей – в темени сквозняк.Идеи в воздух, мозг бумажныйКомка́ют пальцы кое-как.Собой хандра моя придумана?А может, прошептали в спину?Найду глаза того «угрюмого» —В костре сгорят, как хворостина.
Тени покинут казармы фигур
Тени покинут казармы фигур,В гости придут к сестре-Темноте,Склеит обрывки она партитур,Ноты на черном допишет холсте.
Тени причудливый танец начнут,Ноги все выше, пальцы – «козой»,Втрое растянутся, шире зевнут,Талии тонкие выгнут лозой.
Сцены немые покажут на стенах,Образы разные быстро меняя,И, словно школьники на переменах,Будут дурачиться, меры не зная.
В узлы морские завяжутся даже,Но вряд ли кто-то распутать готовКомедиантов, испачканных в саже,Не ждущих похвал и красивых цветов.
Только внимания к пятнам бесплотным,Контурам Жизни трехмерных тел,Считающим благом и рваные ноты,Принявшим свой монохромный удел.
Там, где чукча-хозяин и лапы в кровь сбиты
Там, где чукча-хозяин и лапы в кровь сбиты,Никогда я в упряжке не был знаменитым,Подгонял остальных, разрывал поводок,Но всегда он главнее – раскосый Ездок.
Когда брызгали братья мне в спину слюною,Я бежал их быстрее, знал – большего стою,Быть хотел впереди – преподали урок,Что всегда пса главнее – хозяин-Ездок.
Мне кидали чуть больше мясные куски,Чтоб выносливей был и питался с руки,Но я знал – невозможно насытиться впрок,Что однажды голодным оставит Ездок.
А пока конем резвым бегу по снежку,Но за лаем заливистым прячу тоску,Хочу снова порвать кожаный поводок,Пускай будет орать всегда главный Ездок…
По реактивным сердцам полыхнуло зарей