По реактивным сердцам полыхнуло зарей.Крылья сложились с «поправкой» железного ветра,Отблеск усталого солнца, как прежде – немой,А у багрового тона нет признаков лета.
Резвый полет на форсаже ревущих турбин,Где-то вверху, говорят, наш «потерянный рай».С небом выходишь на ринг – один на один,Только у «ринга» отсутствует видимый край.
В сложном пике перевернутой птицей на скалы,Воздух свистит, разрезая натянутый свет:Там, где земля, приключений, конечно, немало,Но Небеса не несут за «Поверхность» ответ.
Трудно держаться в седле, когда плохо коню
Трудно держаться в седле, когда плохо коню,Рвется на волю сквозь бурю, любую броню,Гриву взметнет до небес и копыта собьет,Но через горы-ущелья вмиг перемахнет.
Через равнины, леса, во всю конскую прыть,Будет нестись, словно ветер, и скачкою жить,И не желать замечать на себе седока,В яром галопе вздымая все в мыле бока.
Ну а когда шар земной этот конь обогнет,Он постепенно в себя после скачки придет,Ноздри раздув, остановится рядом с водойИ «пассажира» потянет в волну за собой…
И от Свободы до вечера конь будет пьян,Хватит ему впечатлений от солнечных стран?Чтобы вернуться и снова подставить седло,Чтобы катать седока в нем Свободе назло.
Если позже глаза закроются
Если позже глаза закроются,На два взмаха сгоревших ресниц,Звезды в линию не построятся,Снова нищим не станет принц.
Только лес, что вокруг, разволнуется:Черный плат к густым кронам приладит,Вместе с отнятой жизнью зажмурится,Ее скоро представят к награде…
И от взгляда лучи отразятся —Щедрость солнца реально измерить?Нелегко с Судьбой в кости играться,Неудачно в приметы верить.
Тело скромно примнет траву,Словно спит, а потом проснется,Только взмахов ресниц наявуВряд ли лес сердобольный дождется.
Приталено мгновенье
Приталено мгновеньеПод пальто – дыхание фигуры,Косую тень отбросят рукава.Продолжат вечер сновиденья,Заливши в рот микстуры,Забуду все слова.
Про скорую печаль,А может – радость, что в карманеНе греет кулака,Замерзшего на холоде – февраль!Согреться не дает тропа скитаний,И обрывает многоточие строка.
Застынут в зеркалах:Эмоции, дыханье прошлых дней,И отразятся тайны лиц,Не ослабляя удилаДо смерти загнанных коней,Проклявших дураков-возниц.
Струи дождя превращаются в тонкие пальцы
Струи дождя превращаются в тонкие пальцы.Им арфу из солнечных струн нарисует Природа.Польется мелодия песней межзвездных скитальцев,Открывших все грани и тайные смыслы Свободы.
Лес спит – заворожен аккордами чистой души,Промокших отпустит – людей, заблудившихся в чащах.Проснется: «Играй, дождь, чечеткой листву распиши!Умой мои ветви – нектара не пробовал слаще!»
Движенье серебряных «рук» замирает и сноваНаполнит желанием жить все предметы вокруг.Не требует музыка капель сакрального слова,Но заставляет светить теплый Солнечный круг.
В дали прибрежной танец Океана
В дали прибрежной танец ОкеанаНапитан силою дождей.Веселью волн дивиться не устануИ музыке дрейфующих огней.
Шальное небо отразится в синей глади,По жемчугу мелькнут фрагменты снов,Ослепнут зеркала от облачных нарядов,А рыбаки на шхунах проглядят улов.
Лучи Светила взбудоражат пену,Кудряшки-вихри льются молоком,Бриз жажду утолит – жаре на смену,И бухта оживет под ветерком.
За Тайной дланью Путь открыт
За Тайной дланью Путь открытЗа реки и пустые берега,На спелой грозди вновь кровоточитПророчество, открытое врагам.
По сути, истину пойметЧервонный дух, гася фонарь,Что сложно, то с души сойдетЛавиной, победив январь.
И станут явью крики гроз,И выйдут реки за предел,Когда ослепнут от угрозЗастенки «важных» дел.
И кровью нарисуют дом,Где только арки – сталь,Слова, смахнувши помелом,Проводят тот «январь».
И сложный крик разбудит тень,Замерив децибелом звук,Жует бессмертие женьшень,Не видя старых рук.
Не видя капли на столе,Напьется жизни Свет.Полусухое «божоле»Вперед – на сотни лет…