— Ты, щенок, только сильнее втягиваешь меня в неприятности! У меня и так проблем по горло, так ещё и приходится бороться с твоими преступными проступками! — она замахивается и ударяет его по щеке.
Джагхед кусает сильнее губы, стараясь не разреветься, но слёзы уже катятся по его щекам, стекают по подбородку.
— Не ной, раздражает, — мать поднимает руку, и мальчик машинально вжимает голову в плечи.
— Мама, прости меня, я больше не буду, — его тело уже сотрясается от новой порции слёз, но и это не заставляет мать пощадить его.
— Слушай меня внимательно, Джагхед, — она называет его редко по имени, и мальчику становится как-то не по себе, — если ты ещё раз что-то подобное выкинешь, ночевать будешь в собачей будке, ты меня понял? — кричит она, со злостью всматриваясь в заплаканное лицо ребенка. Тот энергично кивает, желая поскорее остаться одному.
— А теперь убирайся, гаденыш. Просто уйди с моих глаз, иначе я тебя придушу, — рычит она, толкая его в спину.
Долго просить не приходится —Джагхед убегает со всех ног, спотыкаясь о ступеньки лестницы.
— Джагги, — сонная Джеллебин кулачками протирает глазки и подбегает к нему, хватает за руку, мальчик машинально шипит от боли.
Девочка всхлипывает, когда видит его израненные руки.
Он с какой-то злостью вырывает руки из её теплых ладоней. Не сейчас. В данный момент ему хочется только одного — умереть. И он решается покончить с собой, заперевшись в ванной.
Джагхед стоит перед зеркалом. В голове все еще звучат слова матери. Она хочет, чтобы его не было. Он не нужен ей. Он лишь обуза. Мама обрадуется, если он умрет. Если он не нужен никому, зачем жить дальше? У него больше нет сил терпеть эти ежедневные издевательства.
Мальчик выдергивает осколки из ладоней, сжав зубы. Кровь всё ещё течёт из открытых ран, но Джагхед сжимает руки, заставляя почувствовать боль сильнее, желая заглушить физической болью душевную. Не выходит. Он раздраженно вытирает ладошки о штаны, оставляя на них размазанные грязные полосы крови. Плевать. Его взгляд падает на лезвие. Долго думать нет времени — он боится, что если станет размышлять, то передумает, испугается. Нужно всё делать быстро и не задумываться ни о чем.
Скоро будет тихо.
Мама не станет говорить, что хочет, чтобы он не родился, отец не будет избивать маму, а Джелли не будет перевязывать его руки своим белым платочком.
Боль отступит. Его смерть облегчит всем жизни.
Маленькие пальчики десятилетнего мальчика крепче сжали холодное лезвие. Холод не пугает. К нему он привык давно.
Джагхед закрывает глаза, неумело прикладывая бритву к своему тоненькому запястью. Секунда.
Его спасла Джелли.
— Пожалуйста, Джагги, ты нужен мне, открой дверь, — девочка плакала, стуча по деревянной поверхности маленькими кулачками.
— Джелли, уходи, иди к маме! — крикнул он, сжимая в пальцах лезвие от бритвы отца. Руки дрожали от страха и обиды.
— Мне страшно, Джаг, — она плакала навзрыд, и его сердце словно разрывалось на части. Его маленькая Джелли плакала из-за него. Он был единственной ее поддержкой, тем, кто заботился о ней и горячо любил.
Мальчик представил лицо малышки, когда она увидит его труп с перерезанными венами. Это было бы ужасно. Джагхед не хотел наносить ей психологическую травму. В голову прокралась мысль, что он не может так поступить с ней.
— Джелли, уйди, — он попытался сделать последнюю попытку её выпроводить, но девочка не сдавалась.
— Умоляю, Джагги, не оставляй меня, — кричала она, и Джагхед задумался, откуда она могла знать о том, что он собирается сделать. Хотя, это же Джелли. Если кто и знает его, то только его малышка.
— Пожалуйста, открой дверь, — она заплакала сильнее, громко, в голос, изо всех сил стуча руками по запертой двери.
«Чёрт, я не могу оставить Джелли… Не могу бросить её одну в этом холодном мире. Я должен. Должен бороться. Ради неё. Буду жить ради неё. Моя маленькая…» — мальчик встал с холодного кафеля и поплелся к двери, убирая задвижку в сторону.
Его взору предстала Джеллибин, растрепанная, с опухшими глазами и покрасневшим от слёз лицом. Она вся тряслась, сидя на полу, и, охватив себя за коленки руками, раскачивалась из стороны в сторону.
Несколько секунд он просто пялился с ужасом на неё, проклиная себя за то, что заставил её прийти в такое состояние.
— Джагги! —Джеллибин бросилась на шею любимому брату, утопая в его успокаивающих объятиях. — Ты меня напугал, — слезы катились по её красивому личику, и мальчик виновато стер их со сосредоточенным выражением лица.
— Прости, Джелли, я просто… — попытался оправдаться он, не смог найти слов, объясняющих своё поведение.
— Не делай так больше, — она легонько ударила его по плечу кулачком.
— Не буду, — горько улыбнулся он.
— Обещаешь? — её нижняя губа все ещё дрожала.
— Клянусь, — он погладил сестру по голове, взлохмачивая темные волнистые волосы, прямо как у него самого.
Она потихоньку начала успокаиваться. Джагхед тоже.
— Я тебя очень люблю, — сестра крепче обняла его за шею, и он прижал ёе к себе сильнее, продолжая гладить по мягким волосам.
— И я тебя, — он улыбнулся, понимая, что у него, оказывается, есть смысл жить.
— Джагги, я ненавижу маму, — вдруг нахмурилась Джеллибин, поджимая губки.
— Не говори так, — покачал он головой, поглаживая её по щеке и стирая слёзы.
— Она делает тебе больно, и за это я её ненавижу, — Джеллибин сжала зубы. — Ненавижу, — тише повторила она, утыкаясь лицом ему в шею.
— Хе-ей, тише, всё нормально. Думаю, у неё выдался просто тяжелый день, малышка. Она любит нас, просто… — Джагхед не знал, как оправдать её.
Он не хотел, чтобы Джеллибин видела в ней монстра, хотя она и была дьяволом в его глазах. Нет, мальчик желал, чтобы хотя у нее бы была иллюзия того, что у их матери есть что-то наподобие сердца. Но Джеллибин была взрослой не по годам. Впрочем, в тех адских жизненных условиях, в которой они обитали, ей пришлось рано повзрослеть. Хоть мать и жестоко не избивала её, как старшего брата, Джеллибин приходилось не лучше.
Ей было всего шесть, но девочка уже наизусть разбиралась в сортах всевозможной выпивки, знала, что после десяти лучше не высовываться из комнаты, иначе всё может плохо кончиться. Отец возвращался пьяным в стельку и они с матерью долго и основательно ссорились, круша всё, что попадётся под руку. Однажды Джагхед попытался вмешаться в их ссору, за что огрёб от матери, а затем отец и мать яростно вцепились друг в друга, и всё стало только хуже.
С тех пор она и Джагхед сидят в комнате и стараются не шуметь. Первое время девочка в моменты их ссоры пряталась под одеяло и молила, чтобы это кончилось, чтобы она встала, и родители уже не ссорились. Но теперь Джеллибин понимала, что это невозможно. Ничего не изменится. В этом мире не существует чудес, есть только реальность. Не все сказки имеют хорошие концы. Иногда нужно извлечь мораль от трагичной развязки. Так говорил ей брат. Только вот ничего хорошего она увидеть не могла.
— Я не прощу её никогда, — девочка положила голову на плечо Джагхеду.
Он ничего не ответил. Она слишком маленькая, но Джагхед знает, что сестра все прекрасно понимает.
— Малышка, давай пойдем спать? Я прочту твою любимую сказку… Только напомни, на каком мы моменте остановились? — спросил мальчик, желая перевести тему.
— На том, где рыцарь начал бороться со змеем, — она широко улыбнулась, и на душе мальчика посветлело. Даже дышать стало легче, хотя пневмония всё ещё мучила его. Он, прикрыв рот, глубоко кашлянул и, взяв сестренку за руку, повёл её в комнату, чтобы уложить спать.
Конец флешбэка
— Любимый, ты в порядке? — Бетти погладила брюнета по щеке, потому что лицо Джагхеда ничего не выражало.
Он погрузился в тяжелые мысли, перенесшись в прошлое, и пялился в одну точку.
— А? — парень медленно моргнул, стараясь привести мысли в порядок.