— К сожалению, нет. Пока что Шартер и Серебрянка не обнаружили следов Соласа, но я планирую выслать им подмогу. Признаться, четкое понимание его целей облегчило бы поиски, однако мы тщательно работаем с тем, что есть, уверяю вас.
— Спасибо, Лелиана.
Та кивнула и немедленно занялась письмами. А Фреда поняла, что с этой минуты на поиски Соласа будут брошены все агенты Инквизиции. Все до последнего.
Приступы становились чаще и дольше. Кашель трубил наступление ежечасно, мешая работать, и сегодня утром Фредерика была вынуждена поспешно убраться из ставки командования, чтобы выйти в церковный сад и основательно подышать. Ну, или хотя бы попытаться.
Фреда следила за тем, чтобы у ее лепестков не было возможности для побега, ведь каждый из них мог легко привести к эпидемии. Чтобы уберечь обитателей Скайхолда, она складывала лепестки в специальный кожаный мешочек на поясе, а вечером сжигала, оставляя пламени на потеху все свидетельства своих чувств.
Тем временем лесная мальва захватывала себе все больше грудного пространства. Тревельян пришлось отказаться от тугого кожаного жилета и от вечернего чтения вслух Песни Света. Ведь всякий раз, обращаясь к Создателю — и разбивая Песнь на куски громогласным кашлем, она чувствовала, что обижает его. Теперь она молилась про себя.
Все это порождало затаенную боль. Признаться, она не рассчитывала выжить в том финальном сражении (подумать только: оно было всего неделю назад, а сейчас казалось таким далеким во времени!), но в глубине души все же надеялась увидеть собственными глазами, как мир оправляется от пережитого. Сладкий, волнующий голос порочной надежды продолжал убеждать:
Ты все еще можешь принять спасение, снова обмануть смерть…
Но Фредерика закрывалась от него, запиралась наглухо. Зажимала уши. Зажимала рот, когда новой горсточке лепестков удавалось пройти дыхательные пути.
Потому что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
И лучшее, что она сейчас могла делать — это продолжать дышать.
Тревельян откинулась на кованую спинку садовой скамейки и постаралась расслабиться. Каждый вдох чуть ли не проламывался сквозь путы-заросли упрямого растения, чтобы дать ее голове просветлеть. Люди в саду поглядывали с беспокойством, но не шли к ней с вопросами, за что Вестница была им благодарна. А тут еще и солнце выглянуло из-за крыши — его чуть теплые лучи ложились на кожу приятно и невесомо.
И этот благостный момент разбился о каменное лицо ее бывшего любовника.
Ее медленно скользящий, полусонный взгляд наткнулся на появившегося в саду Тома Ренье, и когда не осталось сомнений, что он направляется именно к ней… Фреда тут же захотела оказаться где угодно, но только не здесь. Сердце зачастило, закололось о разбитое доверие. Она и раньше-то ощущала себя не в своей тарелке, оставаясь с ним наедине, но сейчас в ее груди зрели бутоны мальвы — это все усложняло. И одновременно упрощало.
Ведь, по правде говоря, «цветочная болезнь» уже давно могла себя проявить. Задолго до суда над лже-Блэкволлом. Задолго до прибытия в Скайхолд.
Возможно, еще в Убежище.
Стоило Тому приблизиться, как Тревельян поднялась со скамейки — и он наткнулся на невидимый барьер, по всей видимости решив, что та собирается уйти до начала разговора. Фреда тоже замерла, опасливо разглядывая его в ответ.
— Привет, — все же начал он.
— Привет, — откликнулась она.
Кажется, на них смотрели все. Сестры Церкви, слуги, ботаники, все, кто здесь находился. С тех пор как леди Инквизитор порвала со своим ухажером прилюдно, на глазах у целой толпы, присутствие этих двоих в одном месте вызывало живейший интерес. Но сейчас Тревельян было неловко по другой причине. Им с Ренье не придется копаться в ворохе сплетен: он вот-вот пройдет Посвящение у Серых Стражей и, если будет на то воля Создателя, станет одним из них, а она…
Она сгинет. По крайней мере, это точно защитит ее от пересудов.
Но неловкость породило банальное отторжение. Стоять перед Томом и перед необходимостью вспоминать об их коротком печальном романе было выше ее сил.
— Надо поговорить, — и Ренье посмотрел на нее так, словно… Нет, Фреда не поняла выражения этих глаз.
Она бы сказала: «Разговор ничего не даст».
Сказала бы: «Только хуже сделает».
Но вместо этого сразу сдалась, огляделась по сторонам и в конце концов выбрала:
— Только не здесь. Лучше идем в беседку.
Садовая беседка отлично просматривалась отовсюду, но создавала хотя бы видимость уединения. Поднявшись вслед за Фредой по ступенькам, Том приступил к делу с решимостью, какой не проявлял со дня разрыва их отношений:
— Моя леди…
«Уже не твоя», — с какой-то мрачной радостью подумала Тревельян.
— Завтра на рассвете я отправлюсь в форпост Серых Стражей. Там я пройду обряд Посвящения и вместе с новыми братьями и сестрами по ордену займусь истреблением порождений тьмы. Я готов целиком посвятить себя борьбе с абсолютным злом и… Не думаю, что когда-нибудь вернусь в эти стены. Что увижу тебя.
— Я… — Фреда уже привычно прочистила горло, — я рада, что ты так серьезно отнесся к приговору суда.
В лице Тома Ренье промелькнуло раздражение, которое он даже не потрудился скрыть. Миг — и оно превратилось в холодную ярость.
— Ты говорила, что не любишь, когда с тобой играют, а сама поступаешь так же… Хватит. Прошу тебя. Лучше объясни мне, ведь я действительно не понимаю: ты вздумала умереть?
И без того большие глаза Фредерики распахнулись еще сильнее:
— Что? Почему ты так решил?
— Да потому что… — Том позволил себе один тяжелый вздох, и тот свел его ярость на нет. Неожиданно Фреда увидела в нем человека, изнуренного ужасными опасениями. Она обратила внимание, что его лоб иссекли новые трещины-морщины. — Потому что ты ничего мне не сказала. И вообще не планировала говорить. Я ведь прав?
— Говорить о чем? — с нажимом произнесла она, хотя прекрасно все поняла.
— О том, что ты умираешь! Умираешь даже сейчас, стоя передо мной!
И перед необходимостью помнить о том, как жестоко он лгал и выдавал себя за другого… Все верно. Как и в день расставания с «Блэкволлом», Фреда стиснула зубы, всей душой лелея спасительную мысль:
«Зато Солас не такой. Он бы никогда так со мной не поступил».
И ей сразу стало легче.
Конечно, Том узнал от Жозефины или от Кассандры, или от Дориана. Не важно, от кого. Все люди, которым она доверяла, уже были в курсе, и как бы Фреда ни хотела скрыть свой недуг от Тома Ренье, рассчитывать на такое везение было глупо. Но она действительно собиралась позволить ему покинуть Скайхолд в полном неведении, и это решение еще вчера казалось ей правильным.
Молчание натянулось между ними оголенным нервом. Наконец…
— Мы оба знаем, что я за человек, — судорожную боль в голосе Ренье нельзя было измерить. — В своей жизни я причинил много зла и до сих пор не уверен, что жизнь Серого Стража позволит мне все это зло искупить. И что бы я ни делал, как бы ни пытался исправить ошибки, я никогда не заслужу тебя. Такой, как я, достоин лишь ненависти такой, как ты.
Но…
Теперь мне известно про треклятые цветы, и я должен знать, почему ты молчала. Почему, моя леди? Неужели твоя ненависть настолько сильна, что ты готова даже умереть, лишь бы не быть со мной?