На развилке, куда уходила вполне приличная дорога на Отдаленный, мне снова пришлось остановиться. Заваленную снежной кашей дорогу расчищали несколько бульдозеров и грейдеров. Очередь из длинногабаритных фур была слишком большой, и протиснуться вперед не было никакой возможности: «КамАЗы» загородили и без того узкую проезжую часть. Обочины как таковой уже не было, вместо нее дорогу обрамляли высокие сугробы. Почти во всех машинах были заглушены двигатели. Похоже, дальнобойщики смирились с тем, что им придется провести здесь ночь.
Меня охватил настоящий азарт. Включив все огни, какие только были на моей машине, я прибавил газу и вскоре свернул с трассы в дачный поселок. За ним, если мне не изменяла память, начиналась малоизвестная лесная дорога, по которой напрямую можно было добраться до трассы, соединяющей Кавказский заповедник с Туапсе.
Я быстро проскочил поселок, а когда въехал в лес, то понял, что уже начинает темнеть и мне никак не добраться до трассы засветло. Зная о своем умении находить приключения на собственную голову, я еще раз подумал, правильно ли делаю, пускаясь в столь рискованный путь через дремучий лес. Не найдя никаких веских доводов в пользу своего решения, я мысленно выдал спорный аргумент: «Ну не возвращаться же обратно!» – и на этом успокоился окончательно.
Машина вела себя прекрасно, бензина в баке – хоть отбавляй, салон прогрелся, как сауна. Словом, я находил поездку приятной. Тем более что метель, с боями прорываясь сквозь мощный заслон еловых веток, лишь едва припорошила снегом дорогу, и я отчетливо видел свежие следы протектора легковой машины. «Раз кому-то еще пришла в голову мысль пересечь лес, значит, не такая уж бредовая эта идея», – думал я, все сильнее нажимая на педаль газа.
И вдруг впереди, в лучах фар, я увидел человека. Девушку в длинной и темной с отливами шубе. Повстречал бы медведя, пьющего из горла кока-колу, – удивился бы меньше. В первое мгновение мне показалось, что девушка пытается быстро сойти с дороги и спрятаться за деревом. Но то ли сугробы были слишком глубоки, то ли она поняла, что уже все равно засветилась, как актриса на сцене, повернулась лицом к ослепляющим фарам и вяло махнула рукой.
Прежде чем притормозить, я на всякий случай кинул взгляд на противоположную сторону дороги, где плотной изгородью стояли припорошенные снегом кусты, и заметил темную «девятку», крепко засевшую в сугробе.
Во мне недолго спорили два человека, отстаивающие противоположные точки зрения. Мудрый говорил приблизительно следующее: «Я вовсе не обязан останавливаться. Можно вызвать по мобильнику эвакуатор, и пусть он занимается этой дамочкой. Она ведь не умирает, и мороз не такой сильный. В конце концов, она может дойти до поселка и там попросить помощи». Ответ второго лучше не воспроизводить, но именно он, этот взбалмошный упрямец, управлял моими поступками в последующие сутки.
На малой скорости я проехал мимо «девятки», поглядывая в зеркало заднего вида, а когда убедился, что в обозримом пространстве никого, кроме девушки, нет, остановился и дал задний ход.
Она была высокой и, должно быть, тонкой, как фотомодель, но из-за просторной длиннополой шубы казалась неповоротливой и упитанной. Лицо бледное, почти белое, на носу очки, волосы убраны на затылок, от помады на губах остались одни воспоминания.
– Привет! – жизнерадостно сказал я. – Что случилось?
Девушка цепко посмотрела на меня, затем кинула настороженный взгляд на заднее сиденье, словно хотела убедиться, что я в машине один.
– У меня заглох двигатель, – сказала она. – Вы… не могли бы…
Она говорила очень медленно, неимоверно растягивая слова, будто шла в темноте в незнакомом месте, опасаясь удариться или свалиться в яму.
Мне сначала показалось, что она пьяна. Разбираться с незнакомой пьяной девушкой в глухом лесу – пикантное развлечение, на любителя. И все-таки я вышел из машины.
– Откройте капот, – сказал я, – и запустите стартер.
– Что вы говорите? – рассеянно произнесла девушка.
Если дамочка не производит на меня сильного впечатления, я расслабляюсь и разговариваю с ней, как с мужиком.
– Попытайтесь завести мотор! – громче повторил я. – И будьте внимательнее. Я не намерен повторять по два раза.
Она не сразу села за руль. Нахмурив лоб, словно переводила мои слова с малознакомого языка, она скрипела каблуками сапожек по снегу и смотрела на меня сквозь запотевшие стекла очков тающим, поверхностным взглядом, каким смотрят на мир из окна поезда.