Отражение явило ее изумленному взору незнакомку, стройную, темноволосую, с огромными, очень серьезными глазами. На незнакомке было необыкновенно элегантное платье. Идеальная прическа. Идеальное платье. Великолепная фата, тончайшая, словно сотканная из паутины. Задумчивый, но спокойный взгляд. В руке – свадебный букет.
Однако у Натали не было времени привыкнуть к тому, что незнакомка, глядящая на нее из зеркала, – это она сама. Пора было ехать. Давно уже пора.
Няня, тоже облаченная в платье, делавшее ее неузнаваемой, спустилась вместе с ней по ступенькам лестницы и вышла из дома, где их уже поджидала карета. Натали лишь мельком взглянула на чужую карету на чужой улице. Слишком богатую, слишком пышную. С фамильным гербом на дверях. Лошади были великолепно подобраны, и Натали в очередной раз подумала, что все это ей только снится, такие лошади не могут быть наяву. Кучер и лакей были облачены в ливреи герцогского дома. Все это Натали отметила лишь мимоходом: слишком быстро одно событие сменялось другим, слишком быстро все происходило.
Карета, покачиваясь, понеслась по улицам Лондона. Город мелькал в окнах, подернутый туманной дымкой. Хановер-сквер. Карета остановилась. Дверца распахнулась. Лакей стоял по стойке «смирно», держа в руке зонт. Натали опустилась с подножки, и няня повела ее в церковь св. Георгия.
Натали никогда там прежде не бывала. Все казалось ей странным, все незнакомым. Играла музыка. «Должно быть, ее заказал Малком, – подумала она. – Как предусмотрительно с его стороны». Она вошла и остановилась. В конце прохода между рядами, показавшегося Натали бесконечным, стояли Дерек и Малком. Напротив них – няня. Все они ждали ее. Между ними стоял священник, которого она никогда в жизни не видела.
Малком выглядел великолепно. Дерек пытался справиться с волнением. Странно. Сама Натали никакого волнения не испытывала. При виде невесты у Малкома перехватило дыхание, словно он увидел чудо. Натали улыбнулась – надо же, какая глупость – и не спеша направилась по проходу между рядами скамей к нему, спокойная и бесстрастная.
Подойдя, она вручила букет няне, после чего, как попросил ее священник, вложила свою холодную руку в руку жениха. Слова были сказаны. Молитвы произнесены. Казалось, их звуки поднимались в воздух и кружились вокруг нее, священные и непостижимые. Дымили свечи. «Нужно было их задуть», – подумала Натали.
Она взглянула на Малкома. Он не отрываясь смотрел на нее горящими, словно голубые угольки, глазами, нежными и в то же время полными огня. Потом вслед за священником он произнес клятву верности, древнюю как мир. Затем Натали произнесла свою клятву, повторяя слова за священником. Малком надел ей на палец кольцо. Руки его тряслись. Ее же – даже не дрогнули! Няня вытащила платок и незаметно высморкалась. Неужели она плачет? Милая старая нянюшка. Как все это странно…
Церемония закончилась. Теперь она замужняя дама. Малком поцеловал ее. Дерек поцеловал ее. Няня поцеловала ее. Няня поцеловала Малкома. Няня поцеловала Дерека. Дерек энергично пожал руку Малкому, светясь от счастья. Все, похоже, были счастливы. Даже священник направился к ней, улыбаясь. Натали инстинктивно попятилась. Она была незнакома с этим человеком. Насколько ей было известно, этот человек даже не посвящен в духовный сан. Значит, он не настоящий священник.
Не может быть, что она вышла замуж… на самом деле вышла замуж. Слишком все оказалось просто. Как-то все искусственно. Она хотела бы выйти замуж в церкви, в которую ходила всю свою жизнь, в присутствии друзей и родственников, которых она знала с детства. Церемонию венчания совершил бы преподобный Вентуисл, который венчал всех ее подруг.
Внезапно сквозь пелену нереальности Натали ощутила настоящее отчаяние. Она совершила ужасную ошибку. Не нужно ей было соглашаться выходить замуж по специальной лицензии, ехать для этого в Лондон, в эту пустую церковь, к этому незнакомому священнику. Сделав это, она навсегда лишилась венчания, о котором мечтала всю жизнь. Острое чувство потери пронзило ее. Слишком поздно… Слишком поздно…
Она автоматически поставила свою подпись под подписью Малкома в огромном гроссбухе. Дерек подписался за первого свидетеля, няня – за второго. Священник вручил Натали свидетельство о браке. Она непонимающе уставилась на него. Дерек взял его из ее рук и весело сказал, что пока оно побудет у него в целях сохранности, но как же насчет свадебного завтрака? Все рассмеялись.
Когда молодожены и гости вышли из церкви, из-за туч выглянуло солнце, расцветив все вокруг яркими красками. Влажные лондонские крыши заблестели.
– Счастливый знак, – заявила няня, и все снова засмеялись.
Казалось, даже воздух вокруг Натали был напоен весельем. Так почему же ей невесело? Что с ней происходит?
Солнце светило ей прямо в глаза, и она поспешно прикрыла их рукой. Слишком много света. Слишком неожиданно он появился. Зачем он ей? Ведь от него только больно. Малком стоял рядом, обняв ее за талию. Он повел ее к карете, которая должна была отвезти их домой, где новобрачных и гостей уже ждал свадебный завтрак.
Странно, что он столь вольно обращался с ней на людях. «Но ведь он мой муж», – внезапно поразила Натали странная мысль. Она попробовала подумать по-другому: «Ты жена Малкома». Мысль эта показалась ей не менее странной.
Завтрак прошел для Натали как в тумане. Он был на редкость изысканным. Малком пригласил на него двух своих тетушек и их родных, хотя на церемонии венчания они не присутствовали, а Натали – свою мачеху. Кажется, Люсиль было неуютно в том обществе, в каком она оказалась. Она почти все время молчала, за что Натали была ей весьма признательна. Сама же она кланялась, улыбалась и принимала комплименты, поздравления и наилучшие пожелания настолько изящно, словно всю жизнь только этим и занималась, и не испытывала при этом никакого волнения. Это оказалось проще простого, ведь все эти добрые слова были адресованы не Натали, а леди Малком.
Поскольку миссис Бигалоу была свидетельницей во время венчания, ее тоже пригласили на свадебный завтрак. Все были с ней необыкновенно милы, даже Люсиль, хотя в душе она наверняка исходила от злости оттого, что вынуждена сидеть за одним столом со старой няней своего сына. Подали шампанское. Были произнесены тосты. Натали едва прикоснулась к еде и шампанскому. Никто, казалось, не замечал ее странной отчужденности.
Что с ней происходит? Может быть, у нее жар или кто-то насыпал в ее утренний чай опиум? Ни то, ни другое объяснение не выглядело правдоподобным. Но с другой стороны, все, что происходило с ней сегодня утром, тоже не казалось правдоподобным.
Она в очередной раз взглянула на свое обручальное кольцо. Она постоянно его ощущала, потому что оно казалось ей очень тяжелым. Кольцо было сделано из великолепного золота, гладкого, блестящего, без единой царапинки. С годами, подумала Натали, на нем появятся царапины и ямки. Оно потускнеет и уже не будет таким блестящим, как сегодня. Но с внутренней стороны оно останется неизменным и всегда будет таким. Мысль эта почему-то принесла успокоение.
Казалось, свадебный завтрак никогда не кончится. И вообще весь сегодняшний день казался Натали бесконечным. После завтрака опять не нашлось времени для того, чтобы спокойно поразмыслить о происшедшей в ее жизни перемене, привыкнуть к своему новому положению: на них с Малкомом обрушился поток посетителей. У Натали испортилось настроение, да и Малком был заметно раздражен. Он явно не ожидал, что весть о его женитьбе распространится с такой скоростью.