– Я тоже, – согласился Майкл Уэйнрайт.
Только тут он оторвался от компьютера и посмотрел на Клэр. В какой-то момент мелькнула ужасная мысль, что он собирается пригласить эту женщину на ужин вместо нее. Но возможно, Мисс Шик (так назвала незнакомку Клэр) только заберет отчет и уберется в какой-нибудь шикарный пентхаус, где будет изучать его всю ночь. Клэр очень надеялась на это. Мистер Совершенство собрал документы, сунул их в портфель и встал.
– Вы готовы? – спросил он.
Клэр кивнула. Хорошо, что она надела новое пальто. Девушка понимала, что по сравнению с нарядом этой женщины на ней надета дешевая и дрянная вещь, но, в любом случае, черт возьми, оно было лучше старого.
– Я готова, – ответила Клэр.
Майкл Уэйнрайт и Мисс Шик поднялись вместе. Они взяли свои пальто. Клэр вышла первой. К ее ужасу, они направились к лифту втроем. Во флуоресцентном свете коридора она разглядела, что женщина была примерно ее возраста, с идеальной кожей, прекрасной фигурой и длинными ногами топ-модели. Туфли гостьи смотрелись очень сексуально по контрасту с деловым костюмом. Клэр искренне пожелала, чтобы Мисс Шик сломала свою стройную лодыжку.
– Большое спасибо, что сделали это для меня, – произнес Майкл Уэйнрайт, когда они вошли в лифт.
– Не могу поверить, что это заняло столько времени, – пожаловалась Мисс Шик.
– Мне очень жаль, – виновато произнесла Клэр. Она готова была откусить собственный язык.
Хуже всего было то, что женщина улыбнулась ей.
– Это не ваша вина. Это все Майкл, – ответила она, переводя взгляд с Клэр на Майкла Уэйнрайта. Незнакомка была не только намного стройней Клэр, но еще и немного выше и теперь смотрела на Мистера Совершенство поверх ее головы. – Вы такой невнимательный, – бросила она ему.
Клэр не нравился ее тон, какой-то соблазняющий, такой же, как и ее туфли.
– Ради бога, Кейт, перестань, – недовольно проговорил Майкл Уэйнрайт. Когда двери лифта открылись, он пропустил женщин в пустую кабину, шпильки Мисс Шик процокали по мраморному полу. Возле огромных стеклянных дверей охранник, одетый в униформу, поднялся им навстречу.
– Я отопру дверь, мистер Уэйнрайт, – предложил он.
Клэр вгляделась в темноту. Лил сильный дождь, но она пришла в восторг при виде черного седана, припаркованного напротив выхода. Пока охранник отпирал дверь, она вдруг поняла, что это был единственный автомобиль возле здания. Неужели эта Кейт собирается ужинать вместе с ними? Клэр должна была знать, на что ей рассчитывать, не ждет ли она слишком многого от этого вечера. Девушка вздохнула.
Услышав это, Майкл посмотрел куда-то поверх ее головы.
– Вы, должно быть, совсем измотаны, – сказал он. – Попросить Гаса, чтобы он вызвал машину?
На мгновение Клэр смутилась. Казалось, он смотрел на нее, но кому он задал этот вопрос? Кейт? Клэр ничего не ответила. Майкл продолжал смотреть на нее. Зачем ему две машины? Может, ему надо было еще что-то обсудить с Кейт перед ужином? Что же Клэр делать? Теперь она чувствовала на себе взгляды Гаса и Кейт.
– Нет, спасибо, – ответила Клэр, надеясь, что это был правильный ответ. Что вообще происходит?
Майкл только пожал плечами:
– Хорошо. Ладно, еще раз спасибо. – Он повернулся, потом, немного помедлив, сунул руку в карман. Вытащив бумажник, снова повернулся к ней. – Да, чуть не забыл, – улыбнулся он. – Это вам на ужин.
Он вынул хрустящую стодолларовую банкноту и вручил Клэр. К собственному ужасу, девушка взяла ее. Она почувствовала, как слезы подкатывают к горлу.
– Приятного вечера, – сказал Майкл Уэйнрайт. – Спокойной ночи, Гас. – Он взял Кейт за руку, и они оба шагнули в ночь, двигаясь почти бегом под холодным ливнем к теплому автомобилю.
– Хороший он парень, – сказал Гас.
– Самый лучший, – вздохнула Клэр, но Гас пропустил ее разочарование и сарказм мимо ушей.
Глава 4
– Как же, знаю, – сказала Тина. – Кэтрин Ренсселэр. Новенькая. Работает в Фонде Форда. – Клэр спрашивала себя, почему на филантропов работали только богатые. – Шеф не понизил Блэр, но Кейт быстро продвигается вверх. А вот Кортни уже конец. Но она пока не знает об этом.
Клэр чихнула. Погода снова стала теплой, и солнечный свет отражался от воды нью-йоркской гавани. Но красивый свет только раздражал влажные глаза Клэр.
– Дать платок? – предложила Тина.
Клер покачала головой:
– У меня есть. Так и знала, что простужусь на этом холоде.
Вчера девушка покинула вестибюль, слишком оскорбленная и подавленная, чтобы вернуться наверх за вязаньем и книгой. Клэр вышла в дождь без зонтика, ее шарф промок насквозь, прежде чем она дошла до угла. Было ужасно темно, ни одного такси в поле зрения; к тому же у нее сильно болел живот, но, несмотря на голод, она не собиралась есть. Так или иначе, есть одной, даже без книги, – никакого удовольствия.
Сейчас Клэр выудила из сумочки бумажный платок и высморкалась. Она сильно сжимала ноздри, но не потому, что из них текло. Она хотела ущипнуть себя, наказать за то, что была такой дурой. Ее мокрые глаза немного прояснились, когда две слезы скатились по щекам.
– Это все от холода! Ты знаешь, пляж в Пуэрто-Рико вылечил бы тебя моментально. Кстати, сегодня я получаю билеты. Это – твой последний шанс, – уговаривала Тина.
– Нет, спасибо. – Слезы продолжали капать. Клэр на ощупь достала другой платок; оказалось, что это была скомканная влажная сотня долларов. Вчера вечером, зажав купюру в кулаке, она так и несла ее больше часа, потом, опомнившись, со злостью бросила в сумку. Теперь, конечно, Тина заметила это.
– Откуда у тебя деньги, зарплата ведь только завтра? – спросила Тина. – Твоя мама наконец почувствовала себя виноватой и решила исправиться?
Клэр засунула деньги в карман, несмотря на то, что ей хотелось выкинуть их в воду. Она фыркнула. У нее кончились носовые платки, но она так и не смогла остановить ни насморк, ни слезы. Такое чувство, как будто вся ее голова состоит из жидкости.
– Мне нужно заскочить в дамскую комнату прежде чем мы доберемся до Манхэттена, – сказала Клэр, игнорируя вопрос Тины.
В тусклой, окрашенной в серый цвет кабинке и носовой части парома она дала волю слезам. В какой-то момент ей вдруг захотелось оказаться под паромом, на дне гавани. Возможно ли плакать под водой? Эта мысль заставила ее успокоиться. Клэр встала и начала приводить себя в порядок. Собственное отражение во вдавленном в стену металлическом зеркале расстроило девушку еще больше. Она выглядела ужасно. Клэр была даже благодарна своей простуде, которая хоть как-то могла оправдать ее опухшие глаза, покрасневший нос, бледность и потрескавшиеся губы. Пока она смотрела на свое отражение, в памяти вдруг всплыл образ Кэтрин Ренсселэр: идеальная кожа, неброская, но дорогая одежда, красиво уложенные блестящие волосы. Даже ее имя было каким-то изысканным. Нет ли такого города Ренсселэр, где-нибудь в штате Коннектикут или Пенсильвания?
Клэр вытащила расческу и попробовала придать волосам некоторый порядок. Интересно, что чувствуешь, когда твоим именем названо какое-нибудь место? Клэр Эмилия Тоттенвилль. Ха! Хоть ее родной город – настоящая дыра, но такое имя звучало бы более значительно. По крайней мере, лучше, чем Клэр Эмилия Байлсоп.
Она убрала расческу и почувствовала мягкий толчок. Паром пришвартовался. Как долго она пробыла здесь? Тина, наверное, вне себя, ждет по ту сторону трапа, сердито переступая с ноги на ногу, пока толпы пассажиров из пригородной зоны сходят с парома. Стоя внизу, Клэр знала, что сойти получится, только когда все сойдут с верхней и главной палубы, и Тина будет ругать ее всю дорогу. Она снова заплакала. Клэр не была уверена, что сможет выдержать попреки подруги или вопросы Джоан о работе по «Вортингтон», а может, придется вглядываться влажными, уставшими глазами в сегодняшние страницы бессмысленных чисел, пока они не расплывутся. Замкнутое пространство туалета вызывало отвращение, но Клэр чувствовала себя сейчас в большей безопасности, чем когда выйдет на палубу. Она совсем не представляла, как сегодня выдержит целый день. Но выбора не было, Клэр взяла сумку и встретила Тину – та ждала ее именно там, где Клэр и предполагала.