— Смотрите, — не могла поверить собственному счастью Спирито, проезжая мимо братьев Бустаманте, устроивших себе передышку возле бортика.
— Как у вас продвигается с Марисой?
— Никак, она просто выполняет свою работу.
— Она просто выполняет работу? Или же ты хочешь в это верить, поэтому так сопротивляешься? А может, ты все-таки собираешься жениться на ней?
Да, да и да? пробежали мысли в голове у Пабло.— Не говори ерунды!
По его меркам в Марисе не было чего-то сверхсексуального. Ни в одежде, ни в манере поведения. Но ему постоянно хотелось на нее смотреть не отрывая глаз, особенно сейчас, когда она кружилась посреди катка с девочкой, лет десяти которая примкнула к ней случайным образом во время проката. То, как искренняя улыбка Марисы выделялась из всего, что он мог заметить вокруг, то, как она смеялась, когда падала, и то, как она вообще умела радоваться малому, — все это находило душевный отклик внутри Пабло. Он видел в этой девушке свет, исходящий из самого ее сердца.
— Мариса совершенно не мой типаж девушки, — как будто сам себя уговаривал Бустаманте. — Она грубиянка, матерщинница, и вечно вляпывается в какие-то глупые истории. Да при том, она совершенно мне не подходит, и вообще, она меня бесит. Чем больше Пабло находил в ней недостатков, тем сильнее они походили на ее достоинства. Именно этим она и отличалась от других его девушек, с которыми в итоге у него ничего не сложилось.
— О… брат! Да ты уже в нее втюрился по уши!
— Что ты мелешь?
В этот самый момент Мариса, подняла одну ногу вверх, в элементе называемом в фигурном катании «ласточка» и проскользила мимо Пабло и Нико на одном коньке.
— Смотрите, как я умею!!!
Бустаманте уже не слушал брата, который во всех красках доказывал ему свою правоту, а вместо этого пробурчал себе под нос — сейчас грохнется, — и как в воду глядел.
— Ай!!! — скривилась от боли Марисы, хватаясь за правую ногу, на которую неблагополучно приземлилась. Пабло немедленно подлетел к ней, и растолкав всех и вся вокруг, взял ее на руки и отнес в безопасное место.
— Больно? — он расшнуровал конек и осторожно проверил ее ногу на возможность перелома.
— Немного…
— Надо вести тебя к врачу.
— Не надо, — разом запротестовала она и пошевелила ступней. — Уже не так болит. Завтра все пройдет. Если бы это был перелом, тогда бы я не смогла делать так, — Мариса поиграла пальцами на больной ноге, — скорее всего потянула связку.
Видя как Пабло мечется между тем, чтобы ее послушать или наперекор ее мнению, немедленно ехать в больницу, она добавила. — Пожалуйста, я очень очень хочу посмотреть на шоу фейерверков.
— Тебе что пять лет? — он произнес это уже без прежней издевки и насмешек, просто умиляясь тем, как ее радует поездка на каток и предстоящий салют.
— Пожалуйста… — она сложила руки в молельном жесте и посмотрела на него щенячьими глазами.
— Ну хорошо, мы остаемся.
— Спасибо, — Мариса вскочила от радости и набросилась на Пабло с объятиями. Он тоже в долгу не остался и поглаживающими движениями обнял ее за спину. Момент отлипания друг от друга выдался неловким, потому что сами объятия для простого «спасибо», слишком затянулись. Девушка переместила взгляд на его полные губы, и это послужило ему тайным знаком для поцелуя. Призрак поцелуя витавшего в морозном воздухе был остановлен чередой салютных залпов, озаривших яркими огнями всю небесную гладь.
Нацепив по быстрому ботинки, Мариса поспешила к тому месту, где все желающие собрались поглазеть на это красочное шоу.
— У нас в Сальте есть поверье, если угадаешь какого цвета будет последний залп на празднике, то можно загадывать желание, и оно обязательно исполнится.
— Красный! — без раздумий ответила Мариса, и скрестив пальцы перед собой, стала терпеливо ждать окончательного вердикта. А вот здесь, поговорка «новичкам везет» сработало безоговорочно.
На небе действительно последний салют оказался красным.
— Загадывай желание! — игриво подтолкнул ее плечом Пабло. Мариса как ребенок закрыла глаза и шевеля губами, стала читать про себя как какое-то заклинание. Он долго следил за ней взглядом, благо, что она не смогла заметить этого с закрытыми глазами. Ресницы Марисы на морозе покрылись инеем, а щеки стали заметно розоветь. Весь ее образ напоминал снегурочку из зимней сказки. И когда она открыла глаза, их взгляды снова встретились.
— Загадала, — прошептала она и не могла сдержаться, чтобы опять не посмотреть на его губы, очерчивая взглядом их четкие границы. Целовать Марису среди толпы народа, возможно, стало бы не самой умной вещью, которую совершал Пабло в своей жизни. Но, еще большей глупостью стало бы этого не сделать. Этот поцелуй получился необычайно чувственным и нежным… Она запомнила все: как скользили его пальцы по ее скулам, вкус его губ, напоминающий глоток утреннего кофе и собственное головокружение, сравнимое только сотрясением мозга.
— Я исполнил твое желание? — медленно отрываясь от ее сладких губ, произнес Пабло.
— Вообще-то, я попросила мерседес на Новый год, — и от того что сама испортила такой удивительный момент, Мариса прикусила губу и мысленно ударила себя по лбу.
По возвращению домой, еще долго никому из родственников Бустаманте не давали покоя рассказы Спирито об поездке на каток. Мариса была просто неиссякаемым потоком позитивной энергии. За дружным столом, гости утопали в череде приятных бесед и семейной идиллии, пока метель за окном наметала новые и новые сугробы.
Как только Пабло и Мариса поднялись в свою комнату, девушка стала доставать постельное белье из шкафа.
— Что ты делаешь?
— Разбираю диван.
— Нет, ложись на кровать, — скомандовал Пабло, и заметив в ее глазах некоторое смятение, поспешил успокоить Марису. — На диван сегодня лягу я. Этот милый жест, оставил приятный след в ее душе, даже несмотря на то, что Пабло поступил так, как должен был поступить.
Приготовившись ко сну, они погасили свет и каждый погрузился в себя, думая о прошедшем дне.
— Пабло, ты спишь?
— Нет. Он замер в ожидании ее вопроса и уставился в окно на звезды, что горели на ночном небе.
— Что означает твоя татуировка на предплечье. Три слова… как они переводятся?
Пабло усмехнулся и ответил. — Пришел. Увидел. Победил.
— И почему я не удивлена? — Мариса закатила глаза и повернулась на бок, как будто узнала все о чем мечтала. Спустя пять минут она перевернулась на спину, но свет от уличного фонаря не давал ей сосредоточиться на сне. Немного сдвинув подушку, Спирито, наконец, приняла удобную для себя позу и, обреченно выдохнув, закрыла глаза. Через десять минут тщетного подсчета барашков, прыгающих через ограду, она снова подняла веки.
— Не можешь уснуть? — донесся спокойный голос Пабло из тишины.
— Да… Не зная почему, Мариса вспомнила о своем доме и Соне. — В детстве мама всегда пела мне колыбельную про медведя…
— Нет… его пауза говорила, что он ждет продолжения этой занимательной истории.
Мариса выдохнула, так как не обладала отменным слухом. — Про медведей, — снова повторила она, вселяя в Пабло уверенность в то, что он обязательно должен знать слова каждому знакомые с детства. — Ее все знают.
— А я нет…
Спирито цокнула, и натянув одеяло до подбородка, отвернулась. Пару секунд она провела молча, пока не собралась с мыслями и начала тихо-тихо напевать.
Ложкой снег мешая,
Ночь идет большая
Что же ты глупышка не спишь?
Спят твои соседи… Белые медведи…
Петь для Пабло колыбельную в царстве полной луны, стало для нее настоящим откровением. Но еще большим откровением стало то, что на последних строчках он стал ей подпевать.