Я фыркнула. Скажет тоже.
Он тепло улыбнулся в ответ, и мне стало не по себе. Точно пускает пыль в глаза! Сейчас как назагадывает жутких желаний, одно кошмарнее другого.
— Лариса, — продолжил он, не ведая о моих нехороших подозрениях на его счет, — не зовите меня, пожалуйста, хозяином. Просто Даль, договорились?
— Слушаюсь, хозяин просто Даль. — Каюсь, не удержалась.
Даль вздохнул. Понял, что издеваюсь?
— Может, перейдем на ты? — с надеждой предложил он, стараясь убрать напряженность, возникшую между нами.
— Давай, — согласилась я. Как-то раньше люди проявляли большую расторопность в загадывании первого желания. — Не хочешь рассказать, зачем понадобилось вытаскивать меня из сосуда и переодевать?
— Ах, это. Мне показалось, что в сосуде не очень уютно. А здесь… все же теплее в шерстяной одежде, да и меньше внимания привлечешь…
— Об этом я как раз догадалась. Меня интересует другое. Какое отношение все это имеет к желаниям? И… Собственно, сами желания не собираешься загадывать?
— Ну почему же… Такая возможность… — О! Выходим на финишную прямую. — Просто я всегда рассчитывал на себя самого. Не так просто сориентироваться.
— Подсказать? — с усмешкой спросила я, а, поймав его заинтересованный взгляд, бросила: — Деньги.
О да! Это желание мне загадывали чаще всего. Деньги. Много, очень много денег. Иной раз жадность хозяев зашкаливала настолько, что сводила их с ума. Только закажи, миленький, денег, и я уж постараюсь напакостить тебе наилучшим образом.
— Нет, — неожиданно отказался Даль. Неужели мое выражение лица выдало готовящийся подвох? Или он сам по себе не дурак?
— Мне показалось, что ты в них нуждаешься.
— Нуждаюсь, ты права. Но сами деньги имеют свойство заканчиваться, теряться, обесцениваться. Не думаю, что стоит их загадывать.
Значит, не дурак.
— На самом деле я хочу…
Мм. Подбираемся к самому интересному. Что-то он все-таки хочет?
— Хочу…
Ну. Ну же!
— …Но не могу сформулировать в желание, — вымученно закончил Даль.
Во дает! Мне что? Еще за него и желание придумать?
— И что делать будем?
— Подождем? — Предложил с надеждой Даль, а, заметив, что меня подобная перспектива не особо вдохновила, тут же добавил: — Я понимаю, ты хотела бы поскорее стать свободной, но других двух желаний все равно пока нет.
Я закатила глаза. Ну, вот и выяснилось, зачем требовалось меня наряжать в местные одежки — еще невесть сколько придется ждать, пока парень созреет на желания.
На самом деле, не удивительно. Необычная удача, о которой он и не смел мечтать, свалилась неожиданно. Тут кто угодно растеряется.
— Я постараюсь не тянуть с этим делом. — И улыбнулся с грустинкой. Я даже на пару секунд поверила в его искренность. До чего хитер!
Ладно, попробую не раздражаться. Надеюсь, он вскоре определится и не профукает магический сосуд за время своих раздумий. Кто бы знал, как мне надоело кочевать из рук в руки без возможности осуществить все три желания.
— Хорошо. А можно узнать, о чем речь? Мы могли бы вместе… — И зачем, спрашивается, мне это нужно? Не собиралась же вмешиваться!
— Правда? — воодушевился Даль. — Подсказка от самой линси мне не помешала бы.
— Правда, — буркнула я, злясь на саму себя. Все-таки развел он меня на помощь. Эх, я.
— Тогда пойдем вниз, я покажу.
3
Парень открыл передо мной дверь в коридор и придержал, пока я выходила.
Темнота, разбавляемая одним единственным светильником. Пять дверей и лестница вниз. Кажется, раньше семья Даля не бедствовала — стены обшиты хоть и потертой, но все еще красивой тканью, ряд пустых навесных канделябров, темнеющие прямоугольники от снятых картин.
— Дедова лавка пять лет назад пользовалась большой популярностью. В предпраздничные дни на первом этаже было не протолкнуться, — словно отвечая на мои мысли, принялся рассказывать Даль. — Но смерть моей матушки подкосила деда. Он стал все чаще болеть, а потом и вовсе слег. Поначалу я справлялся и неплохо заменял его, но, когда на противоположной стороне площади появилась похожая лавка, не смог выдержать конкуренции. Да и на лекарства требовались большие деньги. Многие ценные вещи пришлось продать, чтобы покрыть долги. Лавку закрыл. С тех пор зарабатываю, чем придется.
По удобной лестнице с резными перилами мы спустились на первый этаж. Даль легонько толкнул ближайшую дверь, и передо мной открылся огромный торговый зал. Темный и пустой. Запыленные полки и пол наводили тоску, но хуже всего выглядели окна. Большие, витринные и при этом невероятно грязные, они еле-еле пропускали дневной свет. Там, за стеклом кипела жизнь. Наряженная к новогоднему празднику площадь сияла разноцветными огнями, прогуливалась светская публика, разодетая в дорогие меха, элитные магазинчики и рестораны зазывали к себе посетителей пестрой рекламой и позолоченными вывесками. Все это настолько дико смотрелось из окон старой разорившейся лавки, что я невольно поежилась.